Я всегда считала себя реалистом. Определение напрашивалось само: я концентрируюсь на позитиве, но где-то на подкорке, в памяти остаются и никуда не уходят негативные мысли. Это и дает объективную оценку происходящему, помогает выживать. Без лишних розовых соплей и слез, с нормальной долей цинизма.
Однако в последнее время, пока погода за окном менялась и уровень агрессии и истерии повышался, я начала ловить себя на мысли, что все-таки являюсь идеалистом. Понимаю, что именно идеалистический взгляд на жизнь помогает мне не стать активистом, рупором оппозиции или партийным журналистом. Я остаюсь собой — с холодной головой, резким слогом и постоянной улыбкой, без нытья, уныния и злобы.
Если раньше нужно было быть реалистом, чтобы выживать и не сойти с ума, то сейчас, из-за повышенного уровня общего озлобленного тупизма, приходится повышать и облагораживать свое восприятие мира до состояния розово-слюнявого восторга. Я довольна любым решением и поступком, если они делают что-то лучше, чем это было вчера. Я рада заезду, проселку, бордюрному камню, березке в поле и тупику в Москве с именем Высоцкого, ведь этого еще до условного «вчера» не существовало вовсе.
Не считаю правильным соизмерять заслуги человека с тем, какого размера улица, именем которого ее назвали. Мне абсолютно непонятно, как можно быть настолько жадными, чтобы не удовлетворяться ничем. У нас никто никогда не будет доволен. Всегда будет что-то не так. Я понимаю, что есть идеал, к которому каждый пытается подстроить окружающий мир. Или не пытается, но живет с этим идеалом и пользуется им как линейкой.
Почему-то эта линейка навязывается и окружающим: «Ах, вот тут, знаете, у вас как-то не очень вышло», «а здесь радио у вас как-то не так играло», «а вот ваш президент — он не наш» и так далее. Ребята, живите, пожалуйста, в этой реальности. Не сходите с ума. У вас нет другой страны, нет другого радио, нет другой улицы Высоцкого. Просто нет. О том, что «будет», поговорим тогда, когда это случится.