В сегодняшнем эфире программы “Родительское собрание” с участием Ксении Лариной, Евгения Александровича Ямбурга и меня обсуждались разнообразные проблемы в деликатной сфере отношений Церкви и школы. Разговор получился спокойным, а значит, содержательным и полезным. Однако осадок остался, и он не столько связан с эфиром, сколько с его новостным послевкусием.
Некоторые СМИ опубликовали информацию о том, что я заявил, что молельных комнат не будет, и что Церковь не поддерживает поправки к Федеральному закону “Об образовании в Российской Федерации”. На самом деле, в эфире я отметил, что формулировку “поправка о создании молельных комнат” (в интерпретации некоторых — только для Русской Православной Церкви) оставляю на совести журналистов. Сама поправка звучит иначе, и я ее зачитывал.
Позвольте мне пересказать текст поправки, он короткий: «Религиозные обряды могут также проводиться в зданиях (строениях) религиозного назначения, расположенных на территории образовательных организаций, а также в помещениях, специально выделяемых администрацией таких организаций, по просьбе совершеннолетних обучающихся или родителей (законных представителей) несовершеннолетних обучающихся этих образовательных организаций.»
Что это означает на практике? Во-первых, если на территории государственных образовательных учреждений находятся здания религиозного назначения, то в них могут проходить религиозные обряды. Ярким примером является домовый храм мученицы Татианы при МГУ. Во-вторых, если родители в какой-либо школе (например, в деревне, где нет храма) обратятся к администрации с просьбой о проведении рождественского молебна — внеурочное время и без создания какой-либо религиозной структуры — такая просьба будет удовлетворена.
Закрепление за какой-либо комнатой специального назначения или ее наименование молельной зависят от конкретного случая. Следует отметить, что аналогичная практика уже существует в нашей стране в детских домах, больницах, тюрьмах, домах-интернатах для престарелых и других учреждениях подобного рода.
