Сами экспонаты выставки «Духовная брань» мне не интересны, и, следовательно, комментировать их не стану. Однако наиболее примечательным экспонатом является организатор выставки, коллекционер Виктор Бондаренко. Эмигрант из СССР, он стал гражданином США и заработал деньги в сфере, связанной с экспортом русского оружия. В частности, он издавал журнал «Военный парад» и каталог «Оружие России». Тем не менее, американцы обвиняют его в коррупции и откатах, что привело к запрету на въезд в страну.
У Бондаренко есть и светлая сторона – увлечение иконописью. Я видел его коллекцию в его доме, где хранятся замечательные образа. Недавно был издан внушительный каталог с описанием этой коллекции. Иконы из собрания Бондаренко также выставляются на мероприятиях Центрального музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева. Однако его недавний интерес к карикатурам указывает на некую глубокую личную трагедию. Он отошел не только от Кураева, Чаплина и Смирнова, но и от великих мастеров, таких как Андрей Рублев, Дионисий и Феофан Грек.
Этот человек, который имел возможность соприкоснуться с истинной красотой, вдруг делает подобный выбор. Эта метаморфоза кажется мне загадочной. Лично меня больше беспокоит, когда мои соратники по вере превращают Церковь в ролевой клуб «боевых урукхаев». События на «Винзаводе» не являются единичными для активистов православия. Судя по их довольным лицам, они уверены в своей правоте, и, похоже, никто из церковного руководства не пытается их остановить или объяснить ситуацию.
Однако именно церковное руководство оказывается затянутым в этот конфликт. Прежде я не сомневался в официальных заявлениях о гармонии между Церковью и государством, но если бы это было так, кощунственная выставка могла бы быть закрыта одним звонком. Этого не произошло, и вот мы имеем вопиющий случай.
Погромы и самосуды свидетельствуют о социальном бессилии. Когда человек осознает, что его интересы и святыни не защищены в рамках законного порядка, он начинает действовать собственными силами. Это поднимает вопрос о симфоничности отношений между церковной и светской властями. С одной стороны, такие события ставят под сомнение популярный тезис либералов о внутреннем согласии. С другой стороны, они подтверждают, что официальные заявления слишком оптимистичны.
Также существует мнение, что девушки стремятся окружить себя менее привлекательными подругами, чтобы на их фоне выглядеть лучше. Если население живет с ощущением постоянной угрозы, оно становится более покорным и управляемым. Политтехнологи знают, как эффективно использовать страх, как своих, так и чужих, а также как полезны радикалы. Это напоминает о том, как в Европе создавались гетто; не по воле властей, а ради легкости контроля над меньшинствами.
Без антисемитских выходок еврейская идентичность не укрепилась бы так, как это произошло. Задумайтесь, не стоит ли России взять этот опыт на заметку? Однако важнее другое: то, что подобные проявления продолжаются без серьезного осуждения со стороны церковной власти, может говорить о наличии интересов, которые стоят за этим. Настораживает предположение о наличии рядом с Патриархией политических технологий, использующих знакомые сценарии.
Эти сценарии известны колониальным князькам, которые выстраивают свои отношения с центром. Они, возможно, борются с экстремистами, но на деле им выгодно сохранять радикалов, чтобы на них можно было указать, оправдывая свои действия: «Мы, конечно, не идеальны, но если не мы, то придут они. А с ними вообще невозможно вести диалог». Так что лучше уж потерпите наши фокусы и коррупцию.
