В свете последнего судебного решения о лишении лицензии Европейского университета в Санкт-Петербурге, у меня возникает неожиданный аргумент в защиту этого учебного заведения.
Я осознаю, что за этот аргумент меня могут раскритиковать многие, разделяющие мои политические взгляды, а также те, кто переживает за состояние российской науки и образования. Тем не менее, мой аргумент заключается в том, что на протяжении восемнадцати лет правления президента Путина в области образования и науки проводятся последовательные усилия по реализациям прогрессивной политики, способствующей их развитию.
Необходимо отметить, что далеко не все реформы были успешными, и множество необходимых изменений до сих пор не реализованы. Однако то, что уже сделано — научные фонды, поддержка университетов через различные программы (как законодательно, так и через специальные проекты типа «НИУ» и «5-100»), консолидация федеральных университетов, а также множество других инициатив, включая «мегагранты» и различные мониторинги — все это имеет положительное значение. В любом случае, движения идут в правильном направлении.
Не хочу углубляться в спор о реформе РАН. Моя позиция по этому вопросу до сих пор остается неизменной. Я отказывался участвовать в обсуждении этой реформы и, кажется, был единственным членом Совета по науке при Минобрнауки, кто выступал против его первых заявлений. В моей научной области, экономической науке, никаких угроз не возникало (кому интересно, могут ознакомиться с «индикативными показателями» всех институтов ФАНО, чтобы понять, почему я так думаю), а мнение о других областях, возможно, не столь значимо.
Тем не менее, я уверен, что реформа РАН была задумана и реализована с целью улучшить состояние российской науки. Важно понимать, что не все события в науке и образовании напрямую связаны с государственной политикой. Например, одним из ключевых факторов расцвета теоретической и прикладной математики в советское время был фактический запрет на целые научные области и профессии. Ограничив все общественные дисциплины, бизнес и финансы, страна могла привлечь больше талантливых молодых людей в математические и физические специальности.
С падением «железного занавеса» и, что более важно, с отменой ограничений на профессии и научные области эти специальности, безусловно, должны были столкнуться с вызовами, независимо от действий президентов и правительств. И наоборот, те области, которые были фактически запрещены, могли демонстрировать рост независимо от государственной политики.
Таким образом, с учетом всех этих оговорок, политика Путина в сфере науки была последовательной и прогрессивной. Это вовсе не обязательная черта «сильных лидеров». Я уже писал о том, как Эрдоган, стремясь к личной власти, остановил прогресс турецких университетов в последние десятилетия. Напомню, что Гитлер всего за два года — к 1936 году — разрушил Германию как мировой научный лидер, которым она была на протяжении почти двух столетий.
Закрытие Европейского университета, ведущего научного центра в области политологии и социологии, станет шагом назад в контексте тяжёлого, но неуклонного движения к современным науке и образованию в России. Я понимаю, что закрытие ЕУ не происходит по приказу Путина, а скорее из-за общих сложностей существования небольшого негосударственного вуза в России. Одна из причин этих проблем — это размер. Маленький настоящий вуз не может содержать отдел, отвечающий за выполнение бюрократических требований нужного масштаба.
Тем не менее, президент несет ответственность за все происходящее, и к нему, который долгое время пытается улучшить ситуацию в российской науке и образовании, следует обратиться с просьбой остановить процесс закрытия Европейского университета.