С одной стороны, невозможно жить в Москве — и тем более возвращаться в неё, как я сегодня после четырёх прекрасных дней в Принстоне — без спокойствия и оптимизма. С другой — сколько, спрашивается, можно сохранять спокойствие и оптимизм. Понятно, что за последний год всем, для кого любовь к своей стране — не пустой звук, был нанесён огромный моральный ущерб, и это должно сказываться на настроении.
Но, замечу, «моральный ущерб» — это не пустая болтовня либеральных политологов. На моём рабочем месте видны конкретные разрушительные последствия. Чтобы понимать, три года назад в Париж переехала Катя Журавская, на которую приходилось большая часть цитирований всех российских экономистов и (тогда) большая часть всех публикаций в ведущих научных журналах. Чтобы понять ущерб российской науке — представьте, что факультеты экономики Гарварда, Стенфорда и Принстона целиком переедут в Европу. Американская наука понесёт сравнимую по величине утрату.
А в этом году Москву решили покинуть Мария Петрова и Рубен Ениколопов из РЭШ (они переезжают в Барселону; кроме того, Евгений Яковлев возвращается в Беркли) и Сергей Попов из ВШЭ (он переезжает в Белфаст). Не знаю, как во ВШЭ, но мы в РЭШ предлагали условия лучше, чем в любом университете Европы. Маша, Рубен и Сергей — не просто лучшие российские экономисты в диапазоне 30-40 лет. Они произвели, если я не ошибаюсь, 100% топ-публикаций всех российских экономистов (и всех российских политологов — и у Маши, и у Рубена вышли статьи в APSR, а больше ни у кого нет) в этом возрастном диапазоне.
Так вот, между прочим, мы потеряли цвет целого поколения. Жене Желободько было 40, и у него только что вышла статья в Econometrica, но его мы тоже потеряли. Смешно, но основной проблемой для развития РЭШ является то, что мы ни за какие деньги не можем привезти в Москву сильных профессоров. Отчасти, хотя, конечно, не только поэтому провалилась МШУ «Сколково» — а у них-то действительно были «любые деньги».
Мы могли бы иметь в 10 раз больше студентов, могли бы брать большую плату за обучение, но хорошего профессора экономики в Москву могут привести, в дополнение к хорошим условиям, только исключительные обстоятельства. Владислав Сурков, тем временем, защищает сотрудников «Сколково», и это правильно. А кто защитит российских учёных от мусора?
И что, теперь будут выявлять не только «иностранное финансирование» (ничего, что Принстон — и университет, и IAS — оплатил мне проживание? В IAS изобрели, помимо компьютера, водородную бомбу, кажется), но и общение с иностранцами? А если у меня соавторы из стран НАТО? И мы, вообще, про госуправление пишем? Держаться у власти + паранойя, это понятно.
Не знаю, как у физиков-химиков, но ущерб нашей науке, нанесённый только за последние годы, больше, чем вся местная польза от мегагрантов, новых проектов за четыре года «модернизации». Да, был сделан выбор «держаться у власти любой ценой», и эта цена — существование науки, искусства (сколько крупных русских писателей физически живёт в России?) — то есть всего, что делало нашу страну великой.