Когда Рамзан Кадыров грозится открывать огонь на поражение по незваным представителям российской власти, он, образно говоря, стремится окончательно утвердить свое легальное положение. Он публично заявляет о своем праве властвовать в Чечне так, как ему заблагорассудится – право, которое ему де-факто предоставлено Владимиром Путиным. Лишь слепой или неразумный не заметит, что в реальной жизни Чечня обладает такой степенью независимости, которая покойному Джохару Дудаеву и не снилась. Чечня фактически не живет в российском правовом поле, и многие российские законы здесь давно не действуют.
Граждане РФ, проживающие на территории Чечни, уже не пользуются правами и свободами, которые теоретически гарантированы им Конституцией страны. Это происходит с молчаливого согласия того, кто должен быть гарантом этих прав и свобод – президента Путина. Впрочем, стоит отметить, что граждане остальной России тоже не находятся в лучшем положении. Множество статей Конституции фактически «похоронены». Россия стремительно превращается в некий православный Иран с красно-коричневым оттенком. Если сравнить с началом 90-х годов, когда родился этот термин, сегодня в цветовой гамме правящего в России режима все больше преобладают отчетливые коричневые тона.
В Чечне, по сути, сложилась исламская республика с радикальным милитаристским уклоном, где правит закон силы – точнее, право того, кто лучше вооружен и более безжалостен. США и Западная Европа озабочены угрозой радикального исламского экстремизма, исходящей от ИГИЛ – Исламского государства Ирака и Леванта. И так и хочется крикнуть всем Обамам и Меркелям: «Алло, гараж! ИГИЛ гораздо ближе, чем вы думаете – не где-то на Ближнем Востоке, а почти в центре Европы. Чеченские боевики давно орудуют на востоке Украины. Поговорите с людьми, которые чудом унесли свои ноги от них из Донецка».
Г-н Путин, с одной стороны, лицемерно выражая тревогу по поводу ИГИЛ, с другой стороны, цинично предлагает германскому канцлеру Меркель настоятельно поддерживать различные инициативы. Весь этот парадокс наглядно демонстрирует, насколько сложно в современной политике отличить правду от лукавства.