Из многих событий минувшей недели в России мне показалось знаковым одно: 6 марта – 21 февраля по старому стилю – патриарх отслужил в Успенском соборе Кремля торжественный молебен в честь 400-летия избрания на престол первого царя из династии Романовых. И даже 400 раз ударил колокол, отлитый когда-то по велению того самого царя — Михаила Федоровича…
Как тут не вспомнить, что 100 лет назад, в 1913 году, юбилей царствующего дома Романовых отмечался в России не в пример шире и торжественнее: 6 марта по новому стилю – 21 февраля по старому — было объявлено нерабочим днем, в церквах тоже служили пышные молебны, тоже разливались колокольные звоны, гремели артиллерийские салюты. Празднества происходили, как писали тогда в газетных официозах, «в обстановке тесного единения верного народа со своим самодержавнейшим царём».
И вправду, страна тогда стремительно преображалась. Российская экономика занимала 4-е место в мире, уступая только США, Германии и Великобритании, но темпы роста экономики были самыми высокими на планете. Россия кормила всю Европу – даже в неурожайные годы она входила в число лидеров по экспорту пшеницы, бурно развивалась промышленность, транспорт, ширились сельскохозяйственные угодья, росли сибирские города, понемногу улучшалось благосостояние простых граждан, здравоохранение, народное образование.
Петербург, Москва, Одесса, Киев поражали воображение иностранных путешественников новомодной архитектурой и великолепием хрустальных витрин вдоль главных проспектов и бульваров. Расцвет переживали литература, искусство, наука, техника, возникала собственная автомобильная и авиационная промышленность. Недавние революционные потрясения, казалось, навсегда позади. Враги царя и отечества, противники стабильности в державе – кто в местах не столь отдаленных, а кто и в эмиграции, лидеры большевиков пили кофе на берегах швейцарских озер и искренне сетовали, что при собственной жизни им не суждено дождаться революционных изменений.
Кто мог поверить тогда, что не пройдет и полных четырех лет, и сбудется мрачное пророчество поэта: «настанет год, России черный год, когда царей корона упадет…» И пойдет брат на брата, и Россия кровью умоется, и миллионы русских людей будут спасаться бегством за границу, и установится у власти такой жестокий режим, и настанут такие порядки, что недавние суровые времена столыпинской реакции покажутся эпохой просвященного умеренного консерватизма с некоторым либеральным оттенком.
Но будет абсолютною неправдою сказать, что тогда, 100 лет назад, никто не предвидел грядущих потрясений: умные люди вполне понимали, что самодержавный абсолютизм, отсутствие полнокровной парламентской демократии, ограничения на оппозиционную политическую деятельность, слабость гражданского общества, государственное мракобесие и обскурантизм — самым ярким воплощением которых стала распутинщина, а также отсутствие стратегического видения будущего России у ее руководителей, рано или поздно заведут страну в тупик.
История имеет пренеприятнейшее свойство – она повторяется. Не будем об этом забывать.