Заболоцкий

В минувшую субботу на Визе, на доступной тренировке, среди целых подоконников и сохранившихся скамей, мы нашли разложенные «в подарок» ненужные книги из библиотек кружков и секций. Подмоченные, зачитанные или совсем «свежие», но по разным причинам не нашедшие читателя. Я обнаружил сборник Н. А. Заболоцкого «Избранные произведения» 1991 года (издательство «Художественная литература»). В моей библиотеке есть несколько его книг. С трудом расклеивая предательски слипшиеся и сильно потемневшие странички, перечитал небольшую статью «История моего заключения».

Две цитаты: «Большинство свободных людей отличаются от несвободных общими характерными для них признаками. Они достаточно уверены в себе, в той или иной мере обладают чувством собственного достоинства, спокойно и разумно реагируют на внешние раздражения… В годы моего заключения средний человек, без всякой уважительной причины лишенный свободы, униженный, оскорбленный, напуганный и сбитый с толку той фантастической действительностью, в которую он внезапно попадал, — чаще всего терял особенности, присущие ему на свободе. Как пойманный в силки заяц, он беспомощно метался в них, ломился в открытые двери, доказывая свою невинность, дрожал от страха перед ничтожными выродками, потерявшими свое человекоподобие, всех подозревал, терял веру в самых близких людей и сам обнаруживал наиболее низменные свои черты, доселе скрытые от постороннего глаза. Через несколько дней тюремной обработки черты раба явственно выступали на его облике, и ложь, возведенная на него, начинала пускать свои корни в его смятенную и дрожащую душу» (стр. 338).

«Как только я очнулся (не знаю, как скоро это случилось), первой мыслью моей было: защищаться! Защищаться, не дать убить себя этим людям или, по крайней мере, не отдать свою жизнь даром! В камере стояла тяжелая железная койка. Я подтащил ее к решетчатой двери и подпер ее спинкой дверную ручку. Чтобы ручка не соскочила со спинки, я прикрутил ее к кровати полотенцем, которое было на мне вместо шарфа. За этим занятием я был застигнут моими мучителями. Они бросились к двери, чтобы раскрутить полотенце, но я схватил стоящую в углу швабру и, пользуясь ею как пикой, оборонялся насколько мог, и вскоре отогнал от двери всех тюремщиков. Чтобы справиться со мной, им пришлось подтащить к двери пожарный шланг и привести его в действие» (стр. 336).

Автор известных строк с тюремно-лагерными ассоциациями:
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Гони её от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому,
Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.
И ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай до темна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
1958 («Не позволяй душе лениться», стр. 211)

Также рядом тема «души»:
«Все, что было в душе» (стр. 122)
«Вчера, о смерти размышляя» (стр. 123)
«Слепой» (стр. 132 — 133)
«Уступи мне скворец, уголок» (стр. 135)
«Старая сказка» (стр. 164)
«Облетают последние маки» (стр. 165)
«Сон» (стр. 167)
«Портрет» (стр. 169)

Откинув со лба шевелюру,
Он хмуро сидит у окна.
В зеленую рюмку микстуру
Ему наливает жена.
Как робко, как пристально нежно
Болезненный светится взгляд,
Как эти кудряшки потешно
На тощей головке висят!
С утра он все пишет и пишет,
В неведомый труд погружен.
Она еле ходит, чуть дышит,
Лишь только бы здравствовал он.
А скрипнет под ней половица,
Он брови взметнет, — и тотчас
Готова она провалиться
От взгляда пронзительных глаз.
Так кто же ты, гений вселенной?
Подумай: ни Гете, ни Дант
Не знали любви столь смиренной,
Столь трепетной веры в талант.
О чем ты скребешь на бумаге?
Зачем ты так вечно сердит?
Что ищешь, копаясь во мраке
Своих неудач и обид?
Но коль ты хлопочешь на деле
О благе, о счастье людей,
Как мог ты не видеть доселе
Сокровища жизни своей?
1948 («Жена», стр. 152 — 153)

Ирина Попова

Исследователь народных традиций и автор ежедневных публикаций о приметах, обычаях и народной мудрости. Помогает сохранять связь с корнями и понимать язык природы. Также публикует свежие новости о текущих трендах и ситуации в стране.

Оцените автора
( Пока оценок нет )
Ритм Москвы