Название города Тутаева звучит по-старинному патриархально, как Одоев, Порхов и другие древние названия. Однако если не знать предысторию, то никогда не догадаешься, что Илья Тутаев — это красноармеец, погибший в 1918 году в Ярославле при подавлении белогвардейского восстания. Именно в его честь был переименован древний Романов-Борисоглебск, утративший свое неблагонадежное название. Вероятно, не один красноармеец погиб в те времена, но выбрали для нового имени именно его.
Город имеет две стороны, соединенные паромом и множеством частных лодочек-перевозчиков, а не мостами. Паром с машинами ходит раз в час, а лодочки курсируют без расписания. По одной версии, в 1238 году на правом берегу поселились люди, укрывавшиеся от монголо-татарского нашествия, а в 1280 году угличский князь Роман Владимирович основал здесь город. Наиболее точные сведения можно найти в летописях под 1345 годом, когда князь Роман Васильевич, сын ярославского князя Василия, основал на левом берегу «Романов-городок во имя свое». Борисоглебская слобода упоминается только в XV веке. От всех этих времён в городе остались лишь валы Романова городища и берега Волги, которые, возможно, помнят всё, но молчат.
В первый приезд в Тутаев мы ехали из Рыбинска в Ростов Великий, и, конечно, не могли пропустить этот город. Начали с Борисоглебской стороны, где нас ждал величественный Воскресенский собор с его уникальными росписями. Высота собора составляет почти 50 метров, а площадь — 35 на 30 метров. Вход в храм также впечатляет. Нас встретил настоятель храма, который разрешил нам снимать внутри, выделив служительницу для экскурсии. Взамен планировалась статья о соборе, но обстоятельства изменили наши планы.
Крестный ход с уникальной иконой Николая Чудотворца, не мог не привлечь внимание, хотя погода ухудшилась, а рядом находился автобус школьников, позирующих на фоне храма. К счастью, автобус вскоре уехал, и крестный ход начался. Николая Чудотворца внесли в храм, и он занял почетное место. На стене храма икона также выглядит внушительно, но на руках у людей видно, какой он на самом деле.
В самом Воскресенском соборе испытываешь полное смятение — не знаешь, куда направить взгляд, хочется увидеть всё сразу, и всё время кажется, что что-то главное впереди. Наверняка, если вернуться сюда, впечатления будут не меньше, чем в первый раз. Огромный золоченый иконостас, ангелы с рипидами, росписи, которые не отпускают взгляд — все это наполняет храм живой историей, от святого до сцен из ада.
Две иконы собора — Спас Оплечный высотой в три метра и великолепное деревянное распятие XVII века произвели на меня сильное впечатление. Спас, вероятно, был потолочной иконой более древнего храма и считается работой преподобного Дионисия Глушицкого, всю жизнь проведшего в вологодской глухомани. Согласна с теми, кто отмечает, что если бы икона имела дробный сюжет, её размеры так не впечатляли бы. Под иконой имеется проем, через который, по легенде, если пролезть, загадав желание, оно сбудется. Я не пробовала.
Распятие с образом Христа произвело на меня неизгладимое впечатление. Черный крест и черная фигура Христа наводят на мысли о сцене из «Андрея Рублева». На одной из икон постоянно напоминал о времени часы, указывающие на то, что впереди ещё длинный день. На Борисоглебской стороне есть несколько музеев, включая неожиданный музей флота и крупный экспокомплекс «Борисоглебская сторона». Здесь множество старинных домиков различной степени сохранности.
В бывшем пожарном депо на Борисоглебской стороне с 2011 года работает музей флота, с якорями и парусами. Напротив, в здании, сохранившем запах школы, расположен экспокомплекс, где нас встретили дружелюбные сотрудники, которые быстро показали нам самое главное, учитывая наш ограниченный по времени визит.
У лестницы вход охраняли овцы в тулупах и шапках-ушанках. В одном из залов мы нашли шкуры и исторические эпизоды. Шкуры были мягкими и нежными, а над ними «царствовал» дедушка Калинин на похоронах Ленина, одетый в романовскую шубу. Так Романов всё же участвовал в погребении Ильича. Кроме шкур, в экспозиции были предметы из жизни фабрикантов, включая шикарную коляску, подарок от хозяина фабрики, и впечатляющий фабричный гудок.
Отдельно стоит упомянуть зал с чучелами местной фауны и флоры, где я обратила внимание на птичку с названием «сирийский дятел». Как-то злободневно. Вылетев бегом из музея, мы помчались к уже причалившему парому, готовясь к следующему этапу поездки. О Романовской стороне — в следующем рассказе.