Коротко написать нет времени, извините, будет длинно. 3 марта в Донецком горсуде прошли прения по делу Надежды Савченко. Мне пришлось скомкать свое выступление, поскольку Надежда просила уложиться в два часа, чтобы закончить прения в тот же день. Можно было бы затронуть множество вопросов, о которых я не успел сказать или упомянул лишь вскользь для протокола.
В числе этих вопросов — многочисленные нарушения со стороны следствия, прокуроров и суда. Отсутствие у России надлежащей юрисдикции. Циничное использование шестерых потерпевших-украинцев в процессуальных играх. Сперва их незаконно ввели в дело, чтобы изменить квалификацию, полгода суд отказывал в наших ходатайствах об их исключении. А уже на прениях московский прокурор Филипчук мимоходом заявил, что «закон, к сожалению, не позволяет признать их потерпевшими по данному делу».
Мы также слышали мнения экспертов-артиллеристов, которые утверждали, что стрелять из гаубиц по двум пешеходам с десяти километров — не абсурд. Следователь Маньшин и его начальник Стрижов писали в одних документах, что Савченко была задержана 23 июня сотрудниками ФСБ, а в других — что до 30 июня она находилась в России свободно и давала показания добровольно. Все это важно для истории, но могло бы затмить основной тезис выступления.
Сегодня адвокаты не могут позволить себе перечисление в одной речи двух десятков аргументов. Эпоха твиттера привела к тому, что аудитория становится все менее внимательной. Поэтому я сосредоточился лишь на двух главных моментах. Во-первых, у нас есть телефонный биллинг Савченко, по которому следствие не провело экспертизу местонахождения абонента. Следователь в суде объяснил, что это лишнее, поскольку «из других материалов» известно, где Надежда находилась в это время.
Во-вторых, в деле есть видео, по которому астрономы установили по высоте солнца одно и то же время съемки, что указывает на то, что Савченко была захвачена в плен за час до обстрела. Следствие отказалось проводить экспертизу, и это также было отклонено судом. Судьи не обязаны верить нашим специалистам на слово, но для этого и существует комиссионная судебная экспертиза. Отказ назначить ее окончательно дискредитирует суд.
Полгода я вел дело именно к этому – чтобы поставить суд перед таким выбором: назначить экспертизу и дискредитировать следствие, или отказаться и дискредитировать себя. Дискредитация суда – это не вопрос морального удовлетворения, это наш главный инструмент и основа стратегии в деле Савченко. Результаты уже начали появляться.
Сразу после того, как суд неожиданно перенес последнее слово Надежды на 9 марта, она объявила сухую голодовку. Госдепартамент США выступил с беспрецедентно резким требованием к России немедленно освободить ее безо всяких условий. Американцы уважают суд, и такие заявления редко делаются до вынесения приговора.
Если речь идет о нарушении процедуры, политических преследованиях или гуманистических вопросах, высказываются гораздо мягче и дипломатичнее. На этот раз мы наблюдаем полный отказ легитимности суда, это почти ультиматум. Резолюция Конгресса от 22.09.2015 дает Госдепу карт-бланш на введение новых санкций против России и российских чиновников в связи с делом Савченко. Они могут сделать это в любой момент, и посылают последнее предупреждение. Главное, чтобы адресаты поняли, что смерть Надежды лишь усугубит последствия.
Сухая голодовка Надежды не оставляет времени на маневры. Тюремное начальство отвечает за ее жизнь, и у них наверняка есть план, как поддерживать ее силой. Надежда говорила, что у нее есть запасной план. Я не знаю, нападает ли она на охранников или делает что-то другое столь же отчаянное. С первых дней в СИЗО в июле 2014 года она числится на спецучете как склонная к побегу, нападению и суициду.
Я пишу об этом спокойно, потому что все волнения и уговоры о ее голодовке уже пройдены год назад. Надежда все равно сделает по-своему. Многие пишут мне с просьбой отговорить ее и убедить, что надо выжить. Люди уверены, что нашли особые слова и хотят, чтобы я передал их Надежде лично. Но она не передумает, и я не собираюсь никого разубеждать. Делайте, пишите и говорите так, как считаете нужным.
Надежда приняла свое решение, и я постараюсь, чтобы оно не оказалось напрасным. Но также поднимаются крики: «Она убийца! Посадить пожизненно!» Было бы неверно забывать историю. Помните, чем все это кончилось в тот раз?