Сегодня в 16:00 в Басманном суде под председательством судьи Карпова будет рассматриваться очередная жалоба по делу Савченко. Ожидать процессуального результата не имеет смысла; для нас это возможность обсудить один из побочных аспектов этой истории. Таких аспектов множество, и большинство из них вряд ли когда-либо «сыграют», но этому мы решили дать шанс. Жалоба касается постановления о соединении уголовных дел, которое, как правило, представляет собой технический документ, не несущий значимой информации.
В нашем случае речь идет о том, что Следственный комитет принимает к себе дело по ст. 322 УК РФ о предполагаемом незаконном пересечении Савченко российской границы. С самого начала мы воспринимаем это дело как операцию прикрытия СК, не принимая его всерьез — слишком уж явно оно выглядит фальшивым, как бы выходя из мира наколотых мандаринов и распятых мальчиков.
И вот в начале февраля, просматривая материалы дела, я наткнулся на фразу в этом постановлении о том, что «Савченко предъявлено обвинение … по ст. 356 УК РФ». Мы точно знаем, что такого обвинения ей не предъявлялось. Известны только ч. 2 ст. 105 и теперь вот ст. 322. Откуда же это может быть?
Статья 356. Применение запрещенных средств и методов ведения войны подразумевает жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортацию граждан, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международными договорами Российской Федерации. За это предусмотрено лишение свободы на срок до двадцати лет.
Первая мысль — это опечатка. Вероятно, копировали из другого постановления, забыв исправить. Следователь Бокунович в Мосгорсуде 25 февраля так и предположил, когда мы на это указали. Это также стало неожиданностью для него. Скорее всего, сегодня в Басманном суде мы услышим именно такую версию. Но, в качестве подстраховки, мы подали жалобу, чтобы держать СК в тонусе. У нас есть основания полагать, что в Следственном комитете, понимая, что с обвинением в убийстве журналистов не получается, готовят запасной план для Надежды.
Точные данные о документах и свидетелях у нас отсутствуют, так как СК вправе не раскрывать эту информацию до завершения расследования. Тем не менее, что-то просачивается: через материалы продления ареста и упоминания в других документах. В заключении психиатрической экспертизы читаем, что «один из свидетелей», являющийся протоиереем, настоятелем Свято-Никольского храма, сообщил о жестоком обращении в харьковском СБУ и о том, что Надежда якобы лично наносила удары. По словам этого свидетеля, он никогда не забудет ее голос.
В середине сентября его освободили, после чего он записал видео, где утверждает, что Савченко действительно была «садисткой». Это видео было сразу приобщено к делу, и, вероятно, самого Марецкого также допросили. Узнав об этом, мы обратились к нашим коллегам в Украине с просьбой подтвердить, была ли Надежда в «Айдаре» и вообще на Луганщине в то время.
Оказалось, что отца Владимира Марецкого действительно задержали айдаровцы 25 мая. В тот же день СБУ завело против него уголовное дело. 29 мая он уже оказался в Харькове, где его задержали. Между тем, биллинг телефона Савченко с 21 по 30 мая свидетельствует о том, что она находилась в своем вертолетном полку в Бродах и не встречалась с Марецким.
Публикую все эти детали отчасти для острастки. Неясно, сможем ли мы в полной мере обсудить их в суде. Однако важно донести до следствия мысль: действовать хаотично и пытаться выдумать новое обвинение из воздуха сейчас — не лучшая стратегия. Биллинг, который я представляю, Генеральная прокуратура Украины передала в Россию по запросу СК. Он уже есть у них, однако мы для уверенности также попросим приобщить и нашу копию оригинала.