Следственный комитет России уже озвучил версии убийства Бориса Немцова. По мнению ведомства, можно выделить три основные: убийство как провокация для дестабилизации политической обстановки в стране, исламско-экстремистский след и версия, связанная с событиями на Украине. Также СК РФ не исключает связь с коммерческой деятельностью Немцова, личной неприязнью к нему и другими бытовыми версиями.
Практически ни одна из этих версий, на мой взгляд, не является самой вероятной. Конечно, нельзя полностью исключать вариант, что это могли быть какие-то группы из Новороссии, которые преследуют свои интересы. Это могло бы стать способом загнать Путина в угол: мол, ты можешь быть только с нами — либо Новороссия, либо Гаага. Тем не менее, я оцениваю этот вариант не как основной.
Более вероятным кажется конструирование российскими спецслужбами аналога «дела Кирова», то есть создание повода для разгрома оппозиции и начала кампании насилия внутри страны. Это не обязательно делается по прямому указанию Путина, а может быть связано с одной из силовых групп влияния, которая резко усилилась в последнее время и стремится окончательно подчинить его себе.
Вслед за крокодильими слезами «соболезнований» начнутся поиски убийц, и их скоро «найдут». Скорее всего, это будут представители оппозиционного движения или же обвинят украинские спецслужбы, учитывая, что украинская девушка находилась рядом. Теперь Путин, как и после трагедии с малазийским самолетом, оказался в сложной ситуации. Ему необходимо найти и продемонстрировать организатора убийства. Президент не может спустить это на тормозах, он должен, и достаточно быстро, за одну-две недели, «назначить» убийц.
Деваться некуда: чем выше градус возмущения в мире, тем быстрее он должен это сделать. И тем жестче, соответственно, должна быть расправа с обвиняемыми. Предъявить «доказательства» миру будет несложно — наши спецслужбы уже давно научились фальсифицировать улики, начиная с взрывов домов в 1999 году, когда их приписали якобы «чеченцам».
В первом случае нас ожидает новый 1937 год, а во втором — эскалация войны. Бенефициарами станут именно те, кто решился на это убийство. Открытый характер преступления, оставленный в живых свидетель, полная выпущенная обойма, отсутствие полиции в привычно охраняемом месте и сам выбор локации напротив Кремля — все это указывает на ощущение безнаказанности исполнителя, на его связь с силовыми структурами.
Исполнители работали «на картинку»: видный российский оппозиционер бездыханный на фоне классических кремлевских символов и собора Василия Блаженного. У меня давно было ощущение, что рано или поздно в России возникнет «свой Гонгадзе». В свое время я предупреждал об этом Алексея Навального, и он правильно сделал, что отреагировал — взял охрану. Вот оно и произошло, но в отношении того, кого я никак не ожидал.
Скорее всего, ответственным назначат Михаила Ходорковского, хотя часть пропагандистов будет «сомневаться»: «может, все-таки укропы постарались»? В настоящее время кремлевские тролли активно обсуждают тему «да кому он был страшен, этот Немцов! За него и сто человек не выйдут». Собственно, это могло бы произойти именно потому, что фигура Немцова не могла раскачать широкие массы россиян, хотя эта трагедия может дополнительно радикализировать тех, кто уже участвует в протестах.
Борис был человеком честным, убежденным и ярким. Несмотря на это, его траектория в 90-е годы во власти очень близко связала его с Ельциным, который крайне непопулярен в России. Это лишало Немцова перспектив на самостоятельную политическую карьеру. Политтехнологическое крыло власти это прекрасно понимало, поэтому Бориса использовали для противопоставления оппозиции широким массам: мол, вот есть выбор: либо Путин, либо Немцов и Собчак. Люди говорили: пусть уж Путин остается.
То есть Немцов в последнее время активно использовался в интересах власти. В этом смысле расследования Навального имели более болезненный характер, так как исходили от фигуры, менее скомпрометированной. Доклады, которые публиковались Немцовым, обычно не содержали эксклюзивных данных. Все, что он публиковал, было систематизацией открытых источников. Но, в отличие от Навального, который занимался собственно расследованиями, Борис больше занимался оформлением и публицистикой.
Я не ожидаю, что в его новом расследовании будут новые данные, которые не звучали раньше. В любом случае, это не могло стать причиной убийства. Именно непопулярность Немцова в народе могла стать причиной, почему кто-то во власти решился на такое преступление. Тем более его роль как организатора и «мотора» протестных акций всегда была значительной. Он участвовал во всех акциях оппозиции и сильно влиял на оппозиционные конструкции, включая акцию 1 марта.
Однако главный эффект был произведен на элиты. Все знали Немцова лично. Он был первым вице-премьером, общался с большинством и находился в приятельских отношениях с некоторыми. Это мощное воздействие, особенно как акция устрашения для «системных либералов», лояльных Путину. Поэтому я и провожу аналогию с «делом Кирова». Убийство также оказало сильное воздействие на Запад. Там практически нет людей у власти, которые относились бы к Немцову негативно. Никого не интересует, какие конкретные взгляды он продвигал. Все знают Бориса как бескомпромиссного бойца и противника режима.
Потому для всех стало очевидно, что это убийство — приказ, отданный лично Путиным. Кто бы ни был на самом деле архитектором этого преступления, реакция была частью расчета. Приговор был вынесен буквально за два часа. Пролитая кровь таких знаковых людей, как Борис, затрудняет возможность поиска компромисса между властью и оппозицией в будущем.
Любой оппозиционер, который предложит Путину иммунитет в обмен на мирный уход от власти, тем самым возьмет на себя кровь Немцова. И не знаю, кто на это может пойти. Эти события программируют невозможность мирной смены власти в будущем. Думаю, это тоже одна из целей акции: кто-то опасается, что в случае дальнейшего обострения ситуации в России возможны договоренности между Путиным и оппозицией о передаче власти.
Да, это выстрел в сторону элит. Те, кто нажимал на курок, не думали о реакции народа. Но за это преступление придется заплатить всем нам, и весьма дорого.