Матвей Крылов на Маяковских чтениях 26 июня. В последние дни наблюдается беспрецедентное давление со стороны полиции на оппозиционеров. Подготовка к возвращению «настоящего президента» идет полным ходом. Несмотря на разговоры о том, что Стратегия-31 сдала позиции, на Триумфальную площадь (или то, что осталось от неё) приходят как минимум пятьсот человек, а порой и тысяча, включая случайных сочувствующих.
Акция разгоняется с особой жестокостью, в результате чего задерживаются 123 человека, многие из которых никогда раньше не сталкивались с полицией. На акции в защиту честных выборов, организованной «Другой Россией» на той же площади, был задержан и шестилетний сын Сергея Аксёнова, которого полицейские пытались «опросить», доставив вместе с няней в отделение. Отец также был задержан.
В «Тверское» попала и 16-летняя Виктория Кузнецова, где старший оперуполномоченный капитан полиции Алексей Окопный пытался заставить её подписать показания против Аксёнова, угрожая расправой за отказ. Виктория была задержана после завершения акции за то, что фотографии уполномоченного, которые она делала, не понравились полиции. Этот беспредел разворачивается не в уездном городе XIX века, а в центре современной Москвы.
Что же должно произойти, чтобы привлечь внимание молчаливого большинства к происходящему? Отдельно стоит упомянуть историю Матвея Крылова, известного под псевдонимом Скиф. Если вы следите за политическими новостями, то вам знакомы последние события, связанные с Крыловым (настоящее имя — Дмитрий Путенихин). За действие, заключающееся в том, что он полил прокурора Алексея Смирнова водой, против него возбуждено уголовное дело по пункту 2 ст. 296 УК — угроза жизни прокурору, связанная с его участием в уголовном деле. Возможное наказание — до двух лет лишения свободы.
Смирнов утверждает, что Матвей произнес слова «Смерть прокурору!» во время инцидента. Однако множество свидетелей и представителей СМИ, находившихся на месте событий, ничего подобного не слышали. Тем не менее, наверняка найдется достаточно свидетелей, готовых подтвердить любую версию, представленную прокуратурой. Прокурор Смирнов выступает на стороне обвинения против товарищей Крылова из «Другой России», которые якобы были организаторами событий на Манежной площади 11 декабря прошлого года.
Убийца Свиридова получил длительный срок тюремного заключения. «Другороссы», которые пришли на Маяковскую в декабре, также получили серьезные сроки. Вопрос: для чего демократической оппозиции, включая «Солидарность», объединяться со сторонником Лимонова? Как отмечает Николай Храмов в своей статье, политические взгляды и стиль одежды этих «другороссов» вызывают у него сомнения, а обливание водой не относится к ненасильственным формам протеста. Удивительно, что «нацболы» не имеют отношения к Крылову, однако средства репрессий по отношению к нему используются такие же, как и к другим оппозиционерам, порой в более жесткой форме.
Судья Елена Сташина, включенная в список Магнитского, на недавнем заседании отказалась заслушать большую часть свидетельств в пользу Крылова и постановила арестовать его на два месяца — до 30 декабря. Этот случай интересен не только потому, что Крылов является протестным активистом. Скорее, его история важна как пример. Матвей — талантливый и яркий человек, который любит жизнь, но ему не дают её прожить.
Недавно Матвей устроился на работу администратором программы «Жди меня» на Первом канале, однако через два дня после его задержания его уволили. Он также был одним из организаторов выставки «Арт-Бункер», которая должна была открыться 30 октября в рамках Московской Биеннале, но после его задержания место проведения было изменено из-за полицейской облавы. Матвей стал одним из тех, кто возродил традицию Маяковских чтений. Последние Чтения прошли 30 октября — как и всегда, в последнее воскресенье месяца, но в отсутствие их бессменного организатора.
Зачем же поливать прокуроров водой? На этот вопрос может ответить последняя запись в журнале Матвея, сделанная незадолго до задержания. В завершение стоит упомянуть и другую запись: «Этот паспорт будет для меня не просто бумагой, удостоверяющей личность. Он символ того, что я не бегу, не скрываюсь, что я честен перед собой и готов ответить за все свои поступки. А ещё это документ, который позволит наконец назвать женой девушку, которую люблю». «Ну, я ему на всякий случай сегодня сказала, что ничего, два года подожду», — пишет сегодня Ирина, та самая девушка. И будем ждать.