Российское общество, как и мое окружение, не делится лишь на тех, кто верит, что запад Украины заполонили бандеровцы, и тех, кто считает это пропагандистской выдумкой. Многие уверены, что дыму без огня не бывает. Западенцы действительно заморочены на украинском языке и стремятся навязать его всем, но это не повод оттяпывать у них Крым и развязывать войну на востоке страны. Так думают многие. Этот пост для вас.
Признаюсь, до своей поездки во Львов я сомневался. В старших классах школы и на первых курсах института я был близок к антифашистским организациям и знаю, что неонацисты встречаются повсюду. Они могут задавать тон даже в маленьком и благополучном военном городке, не говоря уже о регионе, где нация долгие годы притеснялась. Поэтому во Львов я ехал с тяжелым сердцем: бандеровцев не боялся, но при всем сочувствии к Украине и украинцам понимал, что не буду умиляться национализму.
О тревогах близких умолчу — они были решительно против поездки, хотя люди вполне адекватные и все понимают. Я приехал во Львов в субботу, в День национального флага, цвета которого впервые были использованы на гербе Львовской земли в XV веке. В воскресенье отмечался День независимости. В понедельник был выходной после праздников. То есть три выходных дня, когда можно ни о чем, кроме самостийности, не думать и бесконечно поднимать за нее бокалы горилки. Однако все оказалось иначе.
С утра львовяне семьями шли в центр города. Мужчины в костюмах и вышиванках вместо рубашек, женщины в блузках или платьях-вышиванках. У девушек на головах были венки с лентами национальных цветов, парни часто оборачивали плечи национальным флагом. Гуляли, слушали уличных музыкантов, пили кофе на верандах кафе, фотографировались, участвовали в конкурсах. Например, внеся плату, можно было прикрепить на деревянный щит золоченую металлическую пластинку — всем миром снарядить воина. Плата шла в фонд АТО (антитеррористической операции на Востоке). И так — все три дня. Никаких обильных возлияний, погромов, митингов и факельных шествий.
Вечером первого дня, довольно поздно, я отправился из центра на вокзал встречать Ксюшу. Днем в кафе расплачивался карточками, наличные так и не снял, поэтому трех гривен на трамвай не оказалось. На свой страх и риск пошел к городской окраине пешком. На пути встретил лишь одного пьяного, да и то того, кто никогда не просыхает. Нельзя не отметить чистоту на улицах: три дня праздника, и ни одной бумажки на тротуаре даже под вечер.
В воскресенье мы ходили на концерт «Океана Эльзы». Огромный стадион, 40 тысяч человек, рок-группа, полуторачасовое ожидание начала, пиво и глинтвейн в буфете в любых количествах, но ни одного инцидента. На нашем секторе один мужчина несколько раз затягивал «Путин х…», но ему неохотно и недружно подпевали. Зато как пели «Стiну» и гимн Украины! Видимо, на праздники в город приехало много туристов из других регионов страны, потому что русская речь слышалась на улицах и в кафе постоянно. Местные, слыша ее, не напрягаются, но, если к ним обращаться, отвечают по-украински. Так было во всех кафе и магазинах, где мы бывали.
Вероятно, это происходит потому, что обычно в городе каждый говорит на том языке, на котором хочет, но понимает при этом оба. Из-за этой привычки собеседник не вникает, приехали ли вы из России и не знаете мовы или просто предпочитаете объясняться по-русски. Возможно, это не так, но не станете же вы называть фашистом человека, который говорит на родном языке, видя, что его понимают, хоть и с трудом. Это несколько разочаровало меня, и я устроил маленькую провокацию. Увидев в магазине «бандерiвске» мыло, начал рассматривать упаковку. Подошла девушка-продавец и начала нахваливать продукт: «Не смотрите, что мыло сувенирное, оно с травами». «Из москалей наверно сварено?» — пошутил я. Она смутилась. «В Москву повезу!» — не унимался я. «Возьмите вот это, — предложила она, протянув желто-голубой кусок, — оно не такое напряжное». Мне стало стыдно.
Другой показатель националистических настроений — граффити. Знаю это по своему городку и по заборам вдоль железной дороги. Свастики, кельтские кресты, «бей хачей» и прочее появляются на стенах, когда в районе заведомо заводятся фашиствующие молодчики. Националистических граффити во Львове я не обнаружил. Никаких проявлений сторонников «Правого сектора» и прочих. Согласитесь, это странно. Да, там есть улицы Бандеры, Шухевича и героев УПА, но разве в Москве нет улиц большевистских людоедов во главе с Лениным? Зато во Львове есть улица Джона Леннона.
В общем, нас обманули. Уж если во Львове, в дни национальных праздников, во время войны, когда в город каждый день приходят гробы с пацанами, я, антифа, не заметил никаких проявлений фашизма, значит, никакой «резни за русское слово» в Донецке и Севастополе быть не могло. А именно на эту внедренную в сознание россиян правдоподобную ложь опирается государственная пропаганда.