31 декабря, неспешно позавтракав, мы с женой решили прокатиться по праздничному городу. На улицах, впервые за многие месяцы, не было пробок, и мой Хюндай легко и уверенно рассекал пространство. Однако, по мере приближения к центру, Москва приобрела не елочно-зеленый, а серо-мышиный цвет. На каждом повороте попадались новые люди в форме и временные ограждения. Вскоре стало понятно, что до Красной площади не доехать, и мы оставили машину в трехстах метрах от ГУМа.
Навстречу шла семейная пара, которая поделилась информацией, что выйти на площадь можно только через ГУМ, остальные пути, похоже, перекрыты. «Да, собственно, и магазин вас не порадует, там одни черные», — добавил они. Поблагодарив, мы все-таки отправились к главным торговым рядам, и, войдя в знакомое с детства здание, действительно, изумились: на каждом шагу – вправо и влево, вверх и вниз сновали гости из Центральной Азии. Такого количества приезжих в одном месте я ещё никогда не видел. Это были, конечно, не гости, а гастарбайтеры. Все они выглядели приветливо и улыбчиво, были чисто и аккуратно одеты. Судя по всему, один день в году им удалось сделать выходным, но ГУМ 31 декабря отличался от главного ташкентского рынка лишь тем, что там на юге я встречал гораздо больше славянских лиц.
Признаюсь, увиденное произвело сильное впечатление и подтолкнуло к размышлениям. Ранее я знал от экспертов цифры, которые президенты никогда не приводят на пресс-конференциях: доля русских среди активного мужского населения в России сейчас ниже 50%! Я понимал, зачем власти проводят такой антироссийский миграционный курс. Чиновники наживаются на гастарбайтерах, присваивая большую часть их зарплаты, большую, чем изымаемая у коренных москвичей. Экономическую составляющую миграционной стратегии дополняет её политическая компонента: провоцируя межэтническую ненависть, бюрократия отвлекает энергию социального протеста от себя и направляет её на тех, кто оказывается в положении изгоев, кто за мизерную плату убирает наши дворы и трудится на стройках.
Спектакль с «Пуси Райт» разыгрывается администрацией президента постоянно: и с «кощюньицами», и с «антимагнитским законом», и с гастарбайтерами. Так псевдоэлита решает одни и те же идеологические задачи. Во-первых, чиновники разрывают общество на враждующие части, которые начинают противостоять друг другу (верующие и безразличные к церкви, «патриоты» и «западники», коренные жители и мигранты). Во-вторых, таким образом, политменеджеры отвлекают граждан от реальных социальных проблем – от нелегитимности фальшивых выборов, от безнаказанности коррумпированных убийц юриста, от антигосударственного управления страной.
Побродив по ГУМу и рядом с ним, мы поняли, что выйти на Красную площадь невозможно: все дороги перегораживали металлические решётки, рядом с которыми стояли полицейские. Уже в полночь, наблюдая дома за трансляцией новогоднего салюта, я обратил внимание, что телекамеры демонстрируют верхушки зданий, шпили, не показывая людей, которых на площадь так и не пустили. Ничего подобного за последние годы я не припоминаю.
Известно, что до большевицкого переворота в Кремле находилась одна из резиденций императора, и сам Кремль был открыт, и в любое помещение на его территории можно было войти свободно. После 18 года нарождающаяся номенклатура превратила страну в ГУЛАГ, закрыв Кремль для граждан. Но с середины 50-х Хрущёв снова открыл для всех желающих главный памятник нашей истории. А теперь закрыты не только весь Кремль, но и, в который раз, Красная площадь! При этом впервые закрыты в праздник, когда масса народа приезжает из разных уголков страны, чтобы услышать бой курантов. На многочисленные вопросы собравшихся о причинах перекрытия полиция не отвечала.
Чертыхаясь, мы вернулись к машине и поехали в сторону Тверской. Я хотел заглянуть в магазин, где продавалась моя новая книга. Увы, оставить машину у памятника Юрию Долгорукому было невозможно: на повороте с Тверской были установлены каменные столбы, перекрывающие проезд. Оставалось продолжать движение прямо, в направлении Триумфальной площади, но и здесь, задолго до приближения к Маяковке, чувствовалась «праздничная» атмосфера — по левой и правой стороне Тверской стояли десятки, а может быть, и сотни полицейских машин, автобусов и автозаков. Шла подготовка к «акции 31», понял я, осознавая, что цензурируемые СМИ вскоре сообщат, что «участников было гораздо меньше, чем год или два месяца назад», и что «никакой опасности для города они не представляли».
Вы ждете обобщающий вывод? Закрытая власть, которая не способна на диалог с народом, мне не нужна. Взывать к её совести, морали и здравому смыслу нелепо. Взывать можно только к обществу, к гражданам. Нам нужен мирный и только мирный переход к будущей России. Нужно навсегда вычеркнуть перерезавший страну и уничтожавший историческую Россию красный маршрут, вместе с его новым изводом — постсовковым гайдаризмом и чекизмом, которые доводят страну до ручки! Россия должна модернизировать и продолжить свой собственный путь, прерванный 95 лет назад!
П.С. Я уже собрался отправлять свой блог на сайт, когда обнаружил в Интернете сообщение, размещенное 1 января в 17:57: «Утром 31 декабря в дежурную часть городского УМВД позвонил аноним и сообщил о готовящемся на Красной площади теракте… Полиция и УФСБ быстро установили номер мобильного телефона … Мужчину тут же задержали. Впрочем, нижегородец не стал упираться и признался полицейским, что это он дезинформировал правоохранителей.» А теперь мои вопросы: это правда или МВД-мистификация? (Никаких саперов с миноискателями мы не видели.) Если это правда, и звонили утром и тут же задержали, почему площадь оставалась закрытой до полуночи? Почему никаких объяснений тем, кто приехал в центр Москвы, не давали? Почему вообще ничего похожего не происходит ни в Париже, ни в Праге, ни в Берлине, а у нас — постоянно?