Убийство, совершенное в мирное время и не связанное с самозащитой или выполнением профессионального долга правоохранителями, является страшным преступлением. Какими бы мотивами ни руководствовались преступники — будь то меркантильные или религиозные — ни один из них не может служить оправданием совершенного. Это утверждение верно как с позиции гуманизма, так и с точки зрения действующего законодательства. Убийство Бориса Немцова, подобно насильственной смерти карикатуристов из скандального издания Charlie Hebdo, безусловно, является тяжким преступлением, вне зависимости от того, что стало его мотивом.
Рамзан Кадыров также поднимал эту тему, заявляя, что «если суд подтвердит вину Дадаева, то, убив человека, он совершил тяжкое преступление». Однако многие независимые издания предпочли интерпретировать его слова иначе, выдернув из контекста. Тем не менее, данная статья не о либеральной пропаганде или Кадырове, а о более глубоком понимании проблемы. Убийство — это убийство, и лишь осознав это, мы можем перейти на другой уровень разговора. Отсутствие оправдания любого преступления не означает, что не может быть мотива для его совершения.
Когда большинство людей по всему миру, независимо от своих убеждений, имеют свои морально-этические, политические или религиозные ценности, отличные от законов, принимаемых государствами, мы должны помнить об уважении к этим убеждениям. Пока мы относимся к ним с толерантностью, мы можем жить в мире и согласии. Однако, когда свобода слова или действий переходит в оскорбление или «посягательство на святое», беды не миновать.
Нередко мы забываем, что принцип «мы все разные, но все-таки мы вместе» срабатывает только тогда, когда наша разность не приводит к конфликтам. Задача государства — создать условия, которые не ограничивают граждан в их правах, но при этом препятствуют публичному неуважению и оскорблению чувств других людей. Критике подвергались действия нашей страны в защите верующих, но стоит задаться вопросом: был бы возможен теракт во французском издании, если бы с самого начала оскорбительные карикатуры были запрещены законом? Убийства в Париже — безусловно, страшное преступление, вероятно, совершенное радикальными элементами.
Но радикалы встречаются в различных лагерях, и их мотивация может быть сильнее страха перед наказанием. Не следует ли самостоятельно провоцировать эту категорию, оскорбляя и тем самым мобилизуя на злость в целом мирное большинство? Или человеческие жизни ничто по сравнению с мнимой «свободой слова»? Я так не думаю.
Возможно, стоит прислушаться к тому, что государство, стремясь соблюсти баланс общественных интересов, жестко реагирует на попытки оскорбления, способные спровоцировать агрессию или тяжкие преступления. Кому-то может показаться слишком жестоким приговор к кощунницам из Pussy Riot, но давайте задумаемся: прекратилось бы такое святотатство в храмах при отсутствии адекватного наказания? Не привел бы дурной пример к заразительности для последователей такого «искусства»?
Конфликт внутри общества и возможные «суды Линча» — совсем не желаемый сценарий. Никто не сомневается, что верующие не потерпят святотатств, если государство самоустранится или защитит несуществующее право на оскорбление их чувств. Всегда найдутся радикально настроенные граждане, готовые к самосуду в случае нарушения их моральных норм. Как бы нам ни хотелось это игнорировать, факты говорят о том, что в мире есть те, для кого ценности важнее законов, и их мотивация к преступлению может быть сильнее страха перед наказанием.
Если мы хотим жить в мире, но не умеем молчать, задача мудрого государства — не только наказывать тех, кто пренебрегает законом, но и предотвращать подобные случаи. В том числе и через запрет на оскорбление чувств любых категорий граждан — и прежде всего верующих.