Эксперты отмечают, что на первом месте по динамике развития находится экономика, особенно в рыночном сегменте. За ней следуют гражданское общество, семья и другие сферы. Политика, напротив, занимает почти последнее место по восприимчивости к переменам, опережая лишь суды и церковь. Консерватизм политической машины менее заметен в стабильные времена, какими бы они ни были. Однако в условиях нестабильности, особенно в ситуации турбулентности, когда речь идет о сложно управляемом хаосе, неумение застывшей политической элиты адекватно реагировать на новые вызовы становится особенно очевидным. Это, в свою очередь, может привести к непоправимым ошибкам.
История России уже не раз подтверждала этот тезис, как в 1917 году, так и в начале Второй мировой войны. В XXI веке, в наши нестабильные времена, развитые демократии также иллюстрируют это положение дел: обратите внимание на Евросоюз с его долговыми кризисами, США и их внешнюю политику в Ираке, Иране, Афганистане и Ливии. В то же время, неразвитые демократии на примере Грузии и даже некоторые диктаторские режимы, такие как Венесуэла под руководством Уго Чавеса, демонстрируют удивительную гибкость, опровергая миф о отсталости политической надстройки.
Лидер Венесуэлы, несмотря на трудности, одерживает победу в борьбе с оппозицией с небольшим перевесом всего в 10%. Он публично благодарит своих противников, предлагая диалог. Почему так происходит? Возможно, из страха, что ослабленный болезнью не сможет удержать страну в рамках мирного развития, опасаясь большого взрыва.
Саакашвили, которого критиковали за авторитаризм, признает свое поражение, уступая власть мирным путем после парламентских выборов и переходя в оппозицию. Почему? Из страха, что удержание власти приведет к разрушению страны. Таким образом, он надеется на возможность сп peacefully вернуться, выиграв выборы в будущем. Демократия может проявиться там, где ее не ждали, и это создает заметный положительный эффект.
Вопрос остается открытым: собираемся ли мы в будущем опровергать постулат об отсталости нашей политической машины или, как и прежде, подтвердим его, печально следуя традициям?
