Пока вы здесь бродили с рублями, не замечая происходящего вокруг, у нас в поселке ушла из жизни пожилая соседка. Ее муж, старичок, ушел семь лет назад, а она только сейчас последовала за ним. Они переехали к нам из Казахстана вместе с семьей, когда социализм остался в прошлом, и страна сделала шаг к капитализму. Сами поселились здесь, а их дети обосновались в Питере, внуки уже подросли, как и полагается. И вот случилась такая печальная история.
На поминальном столе зять, муж дочери усопшей, делился своими переживаниями о том, как он оформлял все бумаги на похороны. Не буду углубляться в городские страхи (она ушла в город), и про цены рассказывать тоже не стану – это уже за гранью человеческого восприятия, как и все, что превышает порог нормальности. Старичок был похоронен здесь, так что о его могиле не приходилось долго думать.
И вот они идут со смотрителем кладбища к нужному месту и обнаруживают, что на могиле нет креста. То, что имеется, представляет собой лишь обломки бруса, извивающиеся в беспорядке. На это смотритель отвечает с оптимизмом и направляется к другой могиле неподалеку, где стоит крест. Вот, говорит, крест. Здесь, видите, владелец сначала поставил крест, а затем соорудил полноценный памятник, так что крест ему не нужен. Чего добру пропадать? Берите, если хотите.
Зять начинает смущаться. Ну, говорит, как-то это не совсем удобно… Смотритель, не дожидаясь ответа, ведет их дальше. Вот, глядите, еще один крест на задней стороне памятника, тоже, можно сказать, бесхозный. Смотрите, но он-то прикручен проволокой, возражает зять. Не беда, у меня есть кусачки, бодро отвечает смотритель и действительно достает из кармана кусачки.
А вот еще старая могилка, памятник покосившийся… Присмотреть некому, значит, и не нужно. Можно обновить памятник, зашлифовать надпись и снова установить. Мы только возьмем за работу, на камне сэкономите! Давайте решайте быстрее, потому как еще с вашей сосной нужно разобраться. Какой сосной? Ну, той, что на могиле. По правилам положено не больше одной. А у вас их две. Удалять ее нужно осторожно, по частям, чтобы не повредить ограду, согласны? Я возьму за это двадцать, но с вас, как с хорошего клиента, семнадцать. Все сделаю на высшем уровне, только ветки и мусор уберите.
А что за «мусор», задумчиво спрашивает зять. Ну, венки разбросаны, порядок навести надо. Не переживайте, они жирные, горят хорошо, вывезите и сожгите, все просто. В общем, зять делился этими рассказами за поминальным столом, и все дивились сообразительности смотрителя, который из неживой ситуации заработал семнадцать тысяч, продаст дровишки какой-нибудь пенсионерке тоже не бесплатно, и от мусора избавился, что является его обязанностью.
Тему продолжила вторая дочь старушки, уехавшая в Германию. У нас, говорит, каждый платит страховку за свое погребение и за уход за местом. Так что за свое место можешь не переживать. Потом плата переходит к родственникам. Если они перестанут платить, аренда истекает, и место переходит к другому. У нас, конечно, Германия, тут одна бездуховность.
Все вместе осудили немцев и налили стакан. А я задумался. Этот крест зацепил меня. И памятник. Раньше бы я не думал о таких вещах, возможно, даже не обратил бы внимания. Но теперь из каждого утюга твердят о сакральности и духовных скрепах. Но как-то не складывается этот коммунальный крест с беспризорным памятником и бездушными венками, все, что вроде бы связано со скрепами.
Как говорил ходжа Насреддин, если это кошка, то где же мясо? А если это мясо, то где кошка? И как это сочетается с активной бабулей, продающей гвоздики у входа на кладбище? И неужели нельзя так сделать, чтобы чаяния людей, пришедших сюда в скорби, не противоречили интересам поджидающих их людей?
Сразу оговорюсь, что не делаю глобальных выводов из этой мелкой истории. Признаю, что где-то в нашей стране есть заповедные места, где порядок и со скрепами, и с кодами. Особенно на стыке мирского и сакрального, в обители печали. И надеюсь на читателей, которые расскажут мне об этом. А пока грустно мне, ребята.