Сегодня ректору Шанинки Сергею Зуеву была экстренно проведена операция аортокоронарного шунтирования. На прошлой неделе его задержали и поместили в камеру на сутки, несмотря на то, что еще летом он перенёс две серьёзные операции на сердце и только недавно вернулся к работе. Оба, и Сергей Эдуардович, и Шанинка, сотрудничали со следствием, и необходимости в его задержании не было. В итоге его выпустили под домашний арест, встреченный аплодисментами, но это была не символическая победа — ректору просто требовался медицинский контроль.
Тем не менее, на этой неделе прокуратура посчитала, что домашний арест слишком мягок и потребовала перевести больного в изолятор. После нескольких дней допросов с учётом его состояния, Сергей Зуев был госпитализирован в реанимацию с подозрением на инфаркт, а сегодня был прооперирован. Прокуратура, тем временем, планирует на судебном заседании в среду добиваться его немедленного заключения в изолятор.
В этот непростой период я надеюсь, что медицинские специалисты проанализируют, может ли человек, перенёсший операцию АКШ, находиться в условиях тюрьмы. Параллельно продолжаются преследования исполнительного директора Шанинки Кристины Крючковой, у которой двое маленьких детей. Она с самого начала выполняла все требования следствия, и это должно учитываться при выборе меры пресечения. Но закон, к сожалению, не всегда берётся в расчёт.
К тому же, у Зуева на днях родился внук, и, как оказалось, у него тоже была сложная операция. Этот ребенок вырастет и будет задавать вопрос, почему в год его рождения люди стали такими жестокими. По моему мнению, истинная причина происходящего заключается в шантаже — людей заставляют оговаривать себя и других, указывая на тех, кто им не безразличен. Выбор, который ставят перед Сергеем Зуевым, очевиден: либо он оговорит всех, либо не увидит своего внука и окажется в тюрьме сразу после операции.
К сожалению, именно так все это выглядит. Весьма символично, что в Шанинке и в Институте общественных наук РАНХиГС, которым также руководит Зуев, начали внезапные проверки. Их инициировала не Рособрнадзор, а прокуратура, и целью проверки является не поиск документов по делу, а оценка образовательной деятельности. Мы, конечно, готовы к любым проверкам, у нас большой опыт. Но если есть намерение что-то найти, чтобы создать дополнительные трудности, то мы окажемся бессильны.
Эти репрессии и терор явно связаны с простым фактом: в деле ничего нет. Людей мучают уже месяц, но никаких доказательств не представлено. Есть только некоторая бумага, подписанная неизвестными, и, как сейчас стало очевидно, подписанная еще до начала расследования. Поэтому людей пытают, надеясь заставить их отречься от себя, друг друга и от университета, которому они служили долгие годы. Остался лишь один способ сбора доказательств — пытки.
Я никогда не сомневался в Сергее и Кристине — это близкие друзья, которые всегда были рядом. Меня впечатляет их стойкость и нежелание отречься от своего дела. Также вдохновляет поддержка многих людей, готовых выступать на их защиту. Не знаю, есть ли в России способ остановить садистов, но я точно знаю, что важно называть вещи своими именами.