На митинг 31-го января я слегка опоздал, где-то на пятнадцать минут. Проходя мимо оттесняемых активистов несогласованного митинга, я заметил, как их активно прессовали сотрудники правоохранительных органов. Несмотря на то, что их было трудно разглядеть, хорошо слышно было, как они кричали «Убей в себе раба!». Я не стал задерживаться и направился на согласованный митинг, так как именно туда изначально и собирался. Это моя принципиальная позиция: рамки-металлоискатели не делают митинг неправильным, на который нельзя ходить.
Я считаю, что участие в оппозиционных митингах обязательно, так как мы живем в стране, где правительство узурпировало власть и грабит народ. Важно быть последовательным и выходить на согласованный митинг, когда его согласовывают, а на несогласованный — только если его необоснованно не согласовывают. И если власть обманет, нужно сообщать об этом народу. Тех, кого задержали на несогласованной акции в то время, как митинг был согласован, никто не станет слушать.
Понимаю участников несогласованной акции. Мне тоже не хотелось идти в этот скучный отстойник соглашенного митинга. Некоторым оппозиционерам было недостаточно одного митинга, особенно такого, где полно полицейских, и всё устроено так, чтобы мы чувствовали, что не мы, а они здесь хозяева положения. У многих оппозиционеров есть жажда действия и восприятия серьёзности происходящего. Но несогласованная акция не уменьшила число полицейских, которые на обоих митингах оставались сильнее. Правда жизни в том, что чтобы что-то стало меняться, необходимо увеличить количество участников. И только тогда полицейские перестанут чувствовать своё превосходство.
Боюсь, что для этого может потребоваться ещё два десятка лет ожиданий, как это было в Египте, где Хосни Мубарак правил почти тридцать лет. Некоторые могут возразить, что «не пошли на поводу у власти», но что они этим добились? Обычно общество и государство всерьёз воспринимает «не идущих на поводу» лишь когда их много. Бушующая толпа становится легитимной и способной влиять на власть только в том случае, если её численность составляет несколько десятков тысяч.
Когда людей всего лишь пара десятков, это просто возмутители спокойствия окрестностей. Толку от несогласованной акции из нескольких десятков участников нет, а выходя на такие мероприятия, участники рискуют обрести лишь ложное чувство исторического участия — это своего рода политический ананизм.
Проблемы российской политической жизни, на мой взгляд, очень просто сводятся к двум группам: с одной стороны, приближённые к власти политические проститутки, с другой — политические ананисты из так называемой «несистемной оппозиции». В первых рядах тут, несомненно, лимоновцы и несколько наиболее активных сторонников «Солидарности.
Большую часть событий на несогласованной акции я следил через Twitter. Ярким моментом стал твит Всеволода Чернозуба из автозака: — «Настя @Ribafishka, пока нас грузили, выпрыгнула кувырком через голову и упала на ментов. Ее снова загрузили». Здесь есть ощущение движения, но отсутствует логика, внятная цель и итоговый положительный результат.
Согласованная акция длилась не долго — около 45 минут. Лучшее выступление среди всех запомнилось мне благодаря Роману Доброхотову, который озвучил статьи УК, по которым необходимо привлечь Путина — прямые обвинения. Вот такой подход стоит поддерживать.
Когда митинг завершился, на выходе привлёк внимание Немцов. Судя по всему, многие ожидали, что его начнут задерживать. Его окружила толпа активистов и журналистов, что затрудняло движение. Однако, через несколько минут вдоль Садового кольца, он добрался до своего Рендж Ровера, попрощавшись с собравшимися, и уехал.
После этого я направился в кафе с некоторыми активистами. Читая в Twitter о том, что около тридцати активистов устраивают «марш на Кремль», мне стало грустно, что я не с ними. Всё же хотелось поучаствовать в какой-либо движухе, пусть и без смысла. Позже я узнал, что эти тридцать человек, дойдя до Охотного Ряда, просто разошлись, и на этом «марш на Кремль» завершился.
Для настоящего марша на Кремль нужно не тридцать человек, а триста тысяч. Я опасаюсь, что это число может быть достигнуто лишь спустя тридцать лет Путинизма, в соответствии с временем правления Хосни Мубарака. В любом случае, я намерен участвовать в акциях протеста. Если получится, в следующий раз планирую посетить День Гнева. Мое участие не будет зависеть от согласования акции. Это важно, поскольку стране необходим рост протестной активности, и каждый должен начинать с себя.
От уровня протестной активности напрямую зависит уровень произвола и коррупции среди полицейских и чиновников. Эти вещи взаимосвязаны, а протестная активность обратно пропорционально относится к количеству резиденций, построенных Путиным и его свитой, которые уже могут сопоставляться с режимом Саддама Хусейна. Повторю, важна именно численность; всякие проявления рода «в загон не пойдём!» не смогут решить никаких проблем. Власть будет вынуждена уважать граждан лишь тогда, когда на согласованный или несогласованный оппозиционный митинг придёт много народу, столько, чтобы полицейские перестали быть сильной силой на фоне демонстрантов.