Ответ антилибералам

Противопоставление исконно русской традиции либерализму, якобы искусственно насаждаемому враждебными силами извне, становится важной составной частью новой, формирующейся на ходу идеологии властей — как светских, так и церковных. Светская власть, по большому счету, безразлична к традициям, либерализму, демократии и православию. Сегодня ей выгодно заменить демократический набор слов на традиционалистский. Завтра, возможно, произойдет новая замена. Церковная власть же, судя по всему, говорит искренне, и именно поэтому хочется ответить ей с такой же искренностью.

Антилиберальные нотки прозвучали в выступлении Патриарха в МГУ, которое можно назвать программным. Он отметил: «Когда нам говорят о «европейском пути» развития, как правило, имеют в виду подражание и воспроизводство западных политических и культурных моделей. Подражание всегда уступает подлиннику, так как в нем отсутствует оригинальное начало, подлинное авторство…» На это утверждение и хочется ответить.

Прежде всего, возникает вопрос о сроке давности: сколько времени должна существовать привнесенная извне идеология в нашей стране, чтобы мы признали ее частью нашей традиции? Двести лет — достаточно? Западноевропейские либеральные идеи, то мировоззрение, из которого выросли современный либерализм и демократия, привлекали еще Пушкина и декабристов. Их можно упрекнуть в том, что они, начитавшись иностранных книг, пытались бездумно копировать чужой опыт. И тогда возникает целый ряд вопросов.

Если бы российская элита начала XIX века, вместо европейского либерализма, познакомилась бы с философией буддизма, оказало бы это влияние на нашу историю? Вряд ли. Молодые кавалергарды прочли бы такие книги и убрали их на дальнюю полку. Либеральные идеи были восприняты именно потому, что они соответствовали тем мыслям, которые уже вызревали в умах лучших людей России. Если эти идеи были абсолютно чуждыми, почему именно люди, воспринявшие их и вдохновленные ими, фактически создали русскую литературу, музыку, живопись — все то, что мы называем золотым веком нашей культуры?

Осев в умах образованных людей России, либеральные идеи стали жить своей особой жизнью, и даже вызываемые ими споры были сугубо российским явлением. Князь Андрей говорит Пьеру Безухову о просвещении крестьян: «Ты хочешь сделать этого мужика мной, не дав ему моих возможностей». Действительно, не является ли жестокостью дать образование нищему и бесправному человеку, повысив тем самым его духовные и материальные запросы в условиях, когда у него нет возможности их удовлетворить? Этот спор — чисто русский. Англичанин или француз того времени вряд ли уловил бы суть этой проблемы.

Проследим дальше за зигзагами либеральных идей на российской почве. Сегодня многих обвиняют российскую интеллигенцию в том, что она хочет свободы, прежде всего, для себя, в отличие от поколения начала XX века, которое боролось за бедных и угнетенных. Это серьезный аргумент для тех, кто стремится представить либерализм как нечто чуждое. Однако ответ очень прост. Чехову или Короленко не приходило в голову, что они сами могут оказаться под гнетом необразованных классов. Они могли представить себе бунт и картину, где крестьяне сжигают господские усадьбы, но ситуация, когда профессор Преображенский подчиняется власти Шарикова и Швондера, была за гранью их воображения.

Тем временем такое время настало, и российскому либерализму пришлось осваивать науку выживания в советских условиях. Новое положение интеллигенции породило огромный культурный пласт. Либеральная культура в России стала больше, чем просто культура, так как она неотделима от политики и от главного философского вопроса: как личность может выжить и сохранить человеческое достоинство в условиях тотального подавления индивидуальности и презрения к ее правам.

В либеральной традиции существуют как плач Ахматовой, так и тонкие, робкие насмешки «шестидесятников». Здесь открытый протест поколения Высоцкого и диссидентов, а также все творчество Стругацких — от «Трудно быть богом» до «Сказки о тройке» стало пощечиной омерзительному режиму. К слову, никто иной, как Штирлиц научил нас технологии таких пощечин: понять Систему, говорить на ее языке и изучить ее демагогию, чтобы бить ее тем же оружием. Приключения разведчика в Германии — это лишь внешнее содержание великого антитоталитарного фильма.

«Марионетки» Макаревича, «Скованные одной цепью» Бутусова, фильмы Рязанова, студенческий фольклор — все это олицетворяет голос российского либерализма, который крепнет, обращаясь к режиму с позиций морального превосходства. Превосходство это столь сильно, что кажется, победа совсем близка. Однако 91-й год обернулся мнимой победой, о которой предупреждали те же Стругацкие в «Граде обреченном». Проходит время, прежде чем либеральная интеллигенция осознает обман. К сожалению, это приводит к почти десятилетнему нарушению связи либеральных поколений, и сегодня разные возрастные группы либералов не всегда понимают друг друга.

Однако протест возобновляется, так как настоящей демократии нет, а настоящей свободы тоже нет — старые шариковы стали «новыми русскими», и мы смеемся над их дурацкими корпоративными вечеринками. Связь поколений восстанавливается. Хотите доказательство? «Ну, разденься, выйди на улицу голой, и я подавлю свою ревность, если так нужно для дела… Пусть они удивятся, пусть делают вид, что не видят тебя, но им никуда не уйти… Они любят стриптиз. Они получат стриптиз». Это насмешка «Наутилус» или «Пусси Райот»? И неважно, что сами российские либералы редко называли себя этим словом. Важно, что они таковыми были. Наверное, хватит объяснений. Если «традиционалисты» не понимают, что без либерализма от российских традиций ничего не останется, значит, они вообще ничего не понимают.

Оцените статью
( Пока оценок нет )
Ритм Москвы