Ленин вызывающе не романтичен, и его очень легко забыть. Вся беллетристика о нем была низкокачественной. Сам он внешне не экзистенциален. Парадокс в том, что Ленин не подпадает ни под один наш штамп – трагического героя или хитрого убийцы наподобие Сталина. Однако, возможно, самое главное, что Ленин стал первым русским царем, который надел кепку. Крестьяне нашли в нем мужицкого царя, Александр Блок усмотрел скифскую евразийскую Россию. Интеллигенция увидела вождя мировой революции, а белые офицеры, в конце концов, нашли в нем государственника.
Это абсолютное исполнение тайных желаний масс, элиты и даже врагов. Такое дистиллированное наслаждение. Но мы невротики. Мы не можем и наслаждаться, и проанализировать, допустить, чтобы кто-то проанализировал наше поведение и наше наслаждение. Поэтому, кстати, мы с трудом выносим друг друга, если не пьяные, не жертвы и не в постели. А Ленин – наша коллективная жертва. Мы его сперва захотели, а потом сто лет стараемся забыть. Так могущественно повлияв на страну и на век, он оказался жертвой обоих.
Можно провести параллель между Путиным и Лениным, и почти любым современным российским мужчиной. Но мы не решаемся на это. Нам кажется кощунственной даже такая связь. Одним она кощунственна, потому что он слишком велик с их точки зрения, а для других он злодей. Поэтому все они носят в себе маленького «Путина» и прячут его, но он там – в каждом сидит. Путин, как и Ленин, тоже имеет все шансы стать коллективной жертвой своего времени и своей страны. Это не значит, что он не может превратить в жертвы других и всех нас, но это связанные вещи. Мы отрицаем эту связь, а отрицая ее, мы становимся ее рабами.
Я не профессиональный историк и делюсь скорее наблюдениями, чем архивными находками. Ленин мне интересен как русская судьба в политике, когда политика становится для человека неизбежной, когда нельзя уже отвертеться от нее. В России всегда так: ставки слишком велики, а люди запаздывают. Начав дело, приходится выбирать между никчемностью и риском превратиться в монстра. А потом, когда мы начинаем писать свою историю, прибегаем к самообману – монстры всегда были монстрами, добряки – добряками. Это чепуха, но в России в нее верят.
Мы судим русскую историю точно так же, как ФСБ и российский суд судят нас самих, то есть предельно несправедливо, и приговор уже заранее у нас в кармане. Поэтому мы никого не можем понять сегодня, именно сегодня. Мы не понимаем людей, которые на виду, о которых все известно, известен опыт, известна ошибка, известно, на чем они сломали шею. И все равно мы не смотрим на них. Поэтому бесконечно составляем списки: вот список творцов, вот список народных любимцев, список русских героев или злодеев.
Продолжить разговор я предлагаю в пятницу, 23 октября, в Центральном Доме журналиста в 19:00. Там я выступлю с лекцией-дискуссией «Ленин. Исполнение желаний». Билеты можно купить в кассе домжура и на сайтах kassir.ru, ponominalu.ru, timepad.ru, bigbilet.ru.