Двенадцать лет назад в Комитет «Свободный Азербайджан» обратился бывший старший следователь по особо важным делам следственного отдела Министерства Национальной Безопасности Азербайджана полковник юстиции Рамин Нагиев. Полковник вёл расследование теракта в бакинском метро в марте 1994 года, и его рассказ произвёл настоящий фурор в бакинских СМИ. Суть заключалась в том, что главные организаторы теракта были «отмазаны» за деньги, а коррупционная схема простиралась до высших эшелонов власти. Рассказанное Нагиевым актуально и сегодня, поскольку власти Азербайджана не ответили ни на один из поставленных вопросов.
19 марта 1994 года на станции «20 января» бакинского метрополитена прогремел мощный взрыв. Это событие стало ноу-хау для постсоветского пространства, ведь до московских терактов оставалось ещё пять с половиной лет. Предварительная версия обнародовалась в тот же вечер: самодельная бомба с часовым механизмом сработала в одном из вагонов, когда поезд уже остановился на станции. Взрывной волной обрушило потолок станции, унесло жизни 14 человек, среди которых оказался и исполнитель теракта Октай Курбанов. По версии следствия, бомба сработала раньше запланированного времени: двери вагонов не успели открыться, и Курбанов не смог покинуть поезд.
Через два с половиной месяца трагедия повторилась — 3 июля взрывное устройство сработало между станциями 28 мая и Гянджлик, унесло жизни 13 человек. Азербайджанцы, по своей ментальности, оказались фаталистами: метро не опустело, но слухи о том, что «армяне мстят за геноцид», распространились моментально. Вскоре произошёл редкий случай, когда слухи и официальная версия совпали: следственная группа установила, что взрыв с технической поддержкой армянских спецслужб осуществили бойцы из лезгинской организации «Садвал», которая стремилась отделить три города на севере Азербайджана и создать Республику Лезгистан в составе России.
В 1996 году в Баку объявили о завершении дела по терактам. Следствие проводилось в сотрудничестве с ФСБ (тогда ФСК) России. Спецслужбы выявили 43 организатора и исполнителя взрывов, из них 30 были осуждены, остальных объявили в розыск. Среди разыскиваемых оказался и главный идеолог терактов Нариман Рамазанов. В июне 1996 года азербайджанские спецслужбы удачно провели операцию: Рамазанова заманили в страну под предлогом встречи с соратниками и задержали. Это было похоже на практику НКВД, который арестовывал Бориса Савенкова, но лезгинскому «Савенкову» повезло больше — в июле его отпустили в Дагестан.
Рамин Нагиев описывает совещание, на котором было объявлено об освобождении Рамазанова. На встрече, проводимой министром Национальной Безопасности Азербайджана Намиком Аббасовым, присутствовал генеральный прокурор Эльдар Гасанов. Именно Гасанов сообщил о принятом решении освободить Наримана Рамазанова, сославшись на требования Москвы. Генпрокурор добавил, что «садвалисты» в обмен на Рамазанова обещают освободить трёх заложников-азербайджанцев. Однако начальник следственного отдела МНБ Руфат Мансуров возразил, что освобождение заложников, удерживаемых на территории России, — это обязанность российских силовиков, а Рамазанов совершил преступление в Азербайджане, и дело могли расследовать местные спецслужбы.
Генпрокурор не ожидал подобного, и в ответ выдал: «Полковник, вы не понимаете. Это решение президента». Но отделаться от чекистов оказалось непросто. В защиту Мансурова выступил Рамин Нагиев, который заявил: «Я не выполняю преступные приказы». Нагиев вспоминает, как министр Аббасов, который до этого бросил курить, прямо на совещании закурил. В тот же вечер арестованного террориста увозят из изолятора МНБ: за ним приезжают сотрудники генпрокуратуры с письменным распоряжением от Эльдара Гасанова.
Ситуация развивается стремительно. В августе в Баку приходит письмо от первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Юрия Чайки, который выражает недоумение по поводу депортации Рамазанова в Россию, напоминая, что дело могло быть проведено азербайджанскими следователями. Таким образом, легенда о требованиях Москвы рухнула. Однако вскоре в бакинских СМИ появляется информация о том, что за освобождение Рамазанова «Садвал» заплатил три миллиона долларов, собранных от коммерческих структур в Дагестане под контролем лезгинов.
В этой истории прослеживается логическая цепь, подтверждающая слова отставного полковника. Чёткая хронология событий указывает на то, что в Баку отпускают террориста, обвиняемого в гибели 30 человек. О его задержании было доложено в Совет Безопасности при президенте, и распорядиться об освобождении мог только один человек. Генеральный прокурор, бравируя именем этого человека на совещании, явно рисковал. Произошедшее выходит за рамки добра и зла.
На протяжении 21 года нахождения у власти Алиевых коррупционные скандалы не покидают правящую династию. Всё началось с того, что Гейдар Алиев, став президентом, назначил своего сына Ильхама Алиева первым вице-президентом Государственной нефтяной компании. В Азербайджане практически любая должность покупается и продаётся, и это стало обыденной темой для бакинских СМИ. Однако освобождение террориста за деньги — это слишком даже для темных реалий страны. К слову, свидетельства Рамина Нагиева не единственные. В 2005 году в Азербайджане разразился аналогичный скандал, когда министр внутренних дел Рамиль Усубов, угрожая своим уходом, рассказал, что по указанию Гейдара Алиева в 1998 году освободил киллера из Баку. Это стало открытым шантажом Ильхама Алиева и указывало на компромат, который имел глава МВД. Скандал был серьёзным, но министр сохранил свою должность.