Недавно в своем блоге я упомянул, что, стремясь идти в ногу со временем, решил использовать термин ДАИШ вместо ИГИЛ (запрещенная в России группировка). Теперь понимаю, что это было ошибочно. Общество не приняло этот термин; все знают именно ИГИЛ. Попытки разделить понятия «террористическая группировка» и «ислам» привели к тому, что вместо ДАИШ пытались внедрить термины «иблисское государство» (от арабского слова «дьявол», но вскоре осознали, что это не поймет русский) или попросту «неисламское государство». Как бы хорошо это звучало: «российская авиация уничтожила завод по заправке газовых баллонов неисламского государства».
Что еще ожидать от имамов и муфтиев, которые с упоением утверждают, что мусульманин не может быть террористом и, в целом, терроризм не имеет религии? Какая, в самом деле, религия у человека, который перед тем, как взорвать себя на куски, кричит «Аллах акбар»? На самом деле правильное название — не ИГИЛ (Исламское государство Ирака и Леванта), а просто ИГ. Оба географических наименования утратили значение, когда было провозглашено халифат. Зачем мелочиться, давайте уж тогда весь мир ислама.
Вот ведь проклятая банда, всех запутала, и на Западе тоже. Барак Обама, известный как оратор, заговаривается, то упоминает ISIS, то ISIL. Но дело не только в названии… ИГИЛ — уникальное квазигосударственное образование, которые мы не видели с времен Тамерлана: все его боятся, все ненавидят, и никто всерьез с ним не воюет; почти все только делают вид, что воюют. Бомбят, конечно, это отрицать нельзя; в Ираке действуют самолеты США, Франции, Великобритании, Бельгии, Дании, Австралии, Иордании, Саудовской Аравии, Марокко, Турции, Ирана. В Сирии — российская авиация. А тем временем «халифат» не только держится, но и укрепляется.
Сотрудники международных организаций по оказанию помощи отмечают, что за сентябрь и октябрь 70 тысяч жителей бежали на территорию ИГИЛ из провинции Хомс, которую контролирует в основном сирийское правительство. Экономика «халифата» находится в довольно приличном состоянии, благодаря тому, что джихадисты ежедневно добывают на захваченных землях в Сирии и Ираке от 20 до 30 тысяч баррелей нефти, что приносит им до 50 миллионов долларов в месяц. Никто из соседей не воюет против ИГИЛ, прежде всего потому, что это суннитская организация, и ни одно правительство окружающих «халифат» суннитских арабских стран не уверено в лояльности и достаточной мотивации своих войск.
Суннитско-шиитское противостояние, в котором на передний план выдвинулись Иран и Саудовская Аравия, в сто раз важнее проблемы контрабандной торговли нефтью, но у нас этого не понимают. В разговорах с нашими официальными лицами я моментально ощущаю наследие советской материалистической идеологии, которая не понимала и игнорировала роль религии. Это, на мой взгляд, связано с переоценкой возможностей сирийской правительственной армии, наступательная операция которой президент Путин обозначил как определяющий фактор сроков проведения нашей авиатактики. Российские самолеты и ракеты делают свое дело, но что толку, если нет никаких побед на суше? Прошло два с половиной месяца наступлений, похоже, что даже ни одного пленного не взяли, иначе мы бы с шумом показали это по телевидению.
Многие в Сирии уверены, что правительственная армия уже два года фактически имитирует войну с ИГИЛ, на самом деле пытаясь одолеть повстанцев — ту вооруженную оппозицию, которая подняла восстание в 2011 году, создала Свободную сирийскую армию из дезертиров, бежавших в Турцию, и множество других группировок — светских, полусветских, полуисламистских, исламистских, но не экстремистских, а умеренных (всего в Сирии насчитывается около 7 тысяч различных группировок).
Вся эта «третья сила» состоит почти целиком из суннитов, но и в армии Асада 90 % рядовых — сунниты. Какой у них боевой дух? Упорно и эффективно воюют только алавитские части, шиитские ливанские бойцы организации Хизбалла и иранский спецназ.
Для выполнения плана, легшего в основу только что принятой резолюции Совета Безопасности ООН — 1) переговоры властей с умеренной оппозицией, 2) создание переходного правительства, 3) выборы президента (на все это — полтора года), нужно прежде всего прекратить вражду между лагерем, возглавляемым алавитами, и суннитской «третьей силой». Это вполне возможно, учитывая, что для руководящего ядра и тех, и других ИГИЛ и Джабхат ан-Нусра являются врагами (при этом рядовые бойцы Свободной сирийской армии, Ахрар аш-Шам и других группировок при определенных условиях могут легко перейти на сторону джихадистов). Тогда можно было бы создать внушительную армию, которая при поддержке авиации (российской и коалиционной) смогла бы вместе с отважными курдскими отрядами выбить ИГИЛ из Сирии и загнать его обратно в Ирак, где его добили бы курды и арабы-шииты.
Но «третья сила» ни за что не согласится создать коалицию с правительственным лагерем, пока не будет устранен Башар Асад — даже если удастся убедить Запад снять требование его немедленного ухода, что не исключено. А вот на Турцию, Саудовскую Аравию и Катар надавить крайне сложно. Поэтому никакого перелома не видно, хотя оптимисты уже распевают как соловьи.
Например, в «Новой газете» 16 и 21 декабря Кирилл Мартынов пишет: «Случился настоящий прорыв: Россия и Иран, до последнего момента настаивавшие на сохранении за Асадом поста президента, отказываются от этого условия… Начало умиротворению региона положено… Отныне в Сирии могут действовать не несколько конкурирующих коалиций, мешающих друг другу, но единый международный антитеррористический фронт… Военный союз США и России на Ближнем Востоке выглядит сейчас даже закономерным.»
Здесь каждая строчка — это абсолютный wishful thinking (желаемое выдается за действительность). Из чего видно, что Россия и Иран готовы «сдать» Асада? Похоже ли на Путина, что он признает (именно сейчас, когда он на коне): «Да, я ошибся, не на ту лошадь поставил и четыре года её подкармливал»? Конечно, при желании можно в «Воскресном вечере» объяснить народу, что это и есть самая гибкая и мудрая политика, наши люди поймут, но все равно останется осадок, некая потеря лица неизбежна; это будет выглядеть как-то несолидно, не респектабельно. А Хаменеи совсем опозорится, у него-то Соловьева нет…
«Единый фронт»? После того, как Асад несколько дней назад заявил прямо и грубо, что оппозиционеры должны сложить оружие? Идеальное начало «умиротворения региона»! Хорошо бы посмотреть на лидера хотя бы одной из 7 тысяч групп, который бы сказал своим бойцам, проливавшим кровь и хоронившим товарищей: «Все, ребята, наша не взяла, разбегайтесь кто куда!»
Что касается потепления отношений с США, о чем у нас сейчас трещат на всех углах, то приведу мнение лондонского еженедельника «Экономист», всегда дающего лучший в мире политический анализ: «Администрация Обамы, кажется, больше надежд возлагает на интервенцию президента Владимира Путина, чем на свою собственную. Если американские обозреватели сирийских событий в чем-либо согласны, так это в том, что российская кампания, в результате которой силы Асада добились лишь небольших успехов, закончится провалом, и поэтому России придется отказаться от своего ставленника». Вот такая картина представляется в Америке относительно «военного союза с Россией», и понятно, почему Вашингтон не спешит соглашаться на упоминание даже имени Асада в резолюции Совбеза, стараясь выглядеть «голубем» и убаюкивать российских стратегов, которые уже поговаривают о том, чтобы дойти до Евфрата (что ж, это не Днепр, но тоже река широкая).
Расчет делается на крах сирийской операции Москвы, и только тогда она и сама от Асада откажется, чтобы вместе с американцами выгнать ИГИЛ из Сирии, оправдав тем самым свою воздушную интервенцию и покинув Арабский Восток. Не понимать этого, думать, что в Америке все действительно смирились с российской демонстрацией мощи, забыли Крым и Донбасс и готовят бокалы с шампанским — наивно, друзья…
Что касается названия исламистского чудовища — возможно, стоит всё-таки изменить его. Смотришь — вроде ИГИЛа никакого нет, а с ДАИШ — ни о каком соглашении не шла речь. И можно заканчивать войну, сворачивать удочки. Нет названия — нет врага.