Три дня назад в российских СМИ царило почти ликование: впервые на международную встречу по Сирии в Вене был приглашен Иран. Это воспринималось как победа российской дипломатии, как будто главной целью было лишь присутствие иранского министра иностранных дел за столом переговоров. Однако прошедшие переговоры, как и следовало ожидать, не принесли никаких прорывов.
Министры иностранных дел, как это обычно бывает, говорили о позитивном духе и о сближении позиций по важным вопросам, подчеркивая необходимость двигаться дальше. Но что еще им оставалось делать? Признавать провал по главному вопросу — прекращению кровавой сирийской драмы — было бы крайне неудобно. Дипломаты обязаны излучать оптимизм, хотя бы сдержанный.
Камнем преткновения, очевидно, является Башар Асад. Удивительно, как история порой распоряжается судьбами людей. Совершенно заурядный человек, ставший главой государства благодаря гибели брата, проявил себя как политический банкрот, не в силах справиться с «бунтом кучки преступников, террористов и наемников», как он сам когда-то говорил. Он почти проиграл гражданскую войну, если бы не помощь России, однако стал символом — для Москвы он олицетворяет непреклонную защиту законной власти в Сирии. Если бы российское руководство согласилось с тем, что Асад должен уйти — пусть даже через полгода — это выглядело бы так, как будто Москва сделала ошибочный выбор четыре года назад и теперь, под давлением Америки, уступила.
Все, кто знают характер Путина, понимают, что с такой потерей лица он смириться не может. Для Вашингтона Асад стал символом последовательности и принципиальности. Барак Обама не может признать, что четыре года назад допустил ошибку, приравняв Асада к Каддафи и объявив его нелегитимным, рассчитывая на скорый крах его режима. Республиканцы, контролирующие Конгресс США, все эти годы критикуют его политику на Ближнем Востоке. Обама, оказавшись загнанным в угол Путиным, осознает, что Асад — меньшее зло по сравнению с ИГИЛ, но отказ от антиисламистского курса, проводимого четыре года, приведет к потере лица.
Собственная оппозиция, Турция и Саудовская Аравия в унисон требуют свержения Асада, с таким единым фронтом Обаме не справиться. Для него существуют два ужасных сценария: он не хочет войти в историю как президент, отдавший Арабский Восток джихадистам, но еще менее желает закончить свое президентство с клеймом «лузера» и «капитулянта», позволившего России создать военный плацдарм в этом важном регионе.
Алавиты, для которых война стала вопросом жизни или смерти, также рассматривают Асад как символ системы, обеспечивавшей им привилегированное положение на протяжении почти полувека. Мало кто его любит или уважает, но они боятся, что согласившись на устранение Асада, откроют ящик Пандоры и окажутся на дне социальной лестницы.
Для оппозиции Асад — символ ненавистной власти. И здесь речь не идет о радикальных исламистах, с которыми диалога быть не может. Говоря об оппозиции, можно выделить две основные силы: первая — Свободная сирийская армия, созданная дезертирами и офицерами, покинувшими страну в 2011 году; вторая — Братья-мусульмане и умеренно-исламистские группы. Обе этих силы, в основном суннитские, также воюют против ИГИЛ, отвергая Халифат, но их первоочередным врагом остается «шиитский деспотический режим».
Можно ли представить, что эти люди, четыре года сражавшиеся и проливавшие кровь, согласятся жить под властью того, кого считают кровавым тираном? Даже если бы США смягчили свою позицию по Асаду, что бы это изменило? Турция и Саудовская Аравия, которые больше не готовы подчиняться американским указаниям, по-прежнему требуют его свержения. Напротив, турецкое руководство недавно резко отреагировало на намеки Вашингтона о поддержке курдов, и это подчеркивает, что Вашингтон больше не доминирует на Ближнем Востоке.
Политического урегулирования сейчас не предвидится. Время было упущено: три года назад, когда в Сирии еще не действовали Аль-Каида и другие джихадисты, следовало действовать. Российская дипломатия наложила вето на резолюцию Совета Безопасности, увидев в ней угрозу для интервенции Запада. Теперь компромисс маловероятен, кровь пролита.
Что касается военного решения, перспективы также не радужные. Противники режима Асада не смогут захватить ни Дамаск, ни Латакию. Для Путина это теперь вопрос чести, и тот район, который контролирует Асад, станет неприступной крепостью. В будущих биографиях Путина будет отмечено, что он спас древнейший город от страшной судьбы, угрожавшей ему, и защитил алавитов.
А что в остальной Сирии? Все выглядит ужасно. Согласно данным американского Центра Картера, в стране действуют около 7 тысяч вооруженных групп, и идет минимум пять войн. Парадоксы также поражают: на севере курды сражаются с ИГИЛ, и Америка делает правильные шаги, предоставляя им оружие, но Турция угрожает им бомбить. В то же время американцы настаивают на уходе Асада, но до сих пор не бомбили его войска.
Израильская авиация также нанесла удары по позициям Хизбаллы, которая воюет на стороне Асада. Ситуация запутана до предела. Что касается России, наша авиация уже месяц бомбит различные цели, прокладывая путь для правительственной армии. Однако СМИ сообщают о том, что террористы панически бегут, хотя за три недели взято лишь несколько деревень, а пленных нет.
Критики отмечают, что сирийская армия ведет «вялотекущие боевые действия с переменным успехом», и слабо подготовленные солдаты под руководством таких же офицеров вряд ли смогут одолеть повстанцев и джихадистов. Поддержка операции в Сирии со стороны народа создает иллюзию, что каждая бомба убивает потенциального террориста, способного добраться до Москвы. Однако за годы информационной войны общество стало уверено, что за спиной террористов стоит Америка. Таким образом, Россия якобы убивает двух зайцев: Путин представляется защитником Руси и борцом с исламским терроризмом. Это объясняет высокий рейтинг — почти 90 процентов.
Что, до сих пор не ясно?