Именно так может показаться не слишком компетентным людям, если они обратят внимание на мировые СМИ, которые в последние дни активно обсуждают две близкие темы: наплыв беженцев из Азии и Африки в Европу и российские военные действия в Сирии. Нагромождено множество недостоверной информации, исходящей как от непрофессионализма, так и от явно провокационных намерений, что может запутать любого. Имеет смысл сразу отсечь наименее правдоподобные версии.
Первая версия. Большинство стремящихся в Европу беженцев из Сирии, Афганистана, Сомали и других стран – это якобы «экономические мигранты». Для них действительно жуткая ситуация в родных странах становится лишь удобным предлогом для поиска лучших условий жизни. Если бы у Европы была воля, не составило бы труда отделить таких людей от реальных беженцев и отправить их обратно. Вспомним о документе ООН, принятом в 1951 году, озаглавленном «Конвенция и протокол, относящиеся к статусу беженцев». В нем беженцами называются те, кто «не в состоянии или не желает вернуться в свою страну по причине хорошо обоснованного страха перед преследованиями на почве расы, религии, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений». Теперь представим себе, например, бежавшего из Сирии молодого мужчину, утверждающего, что ему, как сунниту, грозит смерть от алавитов, и что его родственники убиты, дом разрушен и так далее. Как можно это проверить? Посылать запросы по почте в гибнущую, залитую кровью страну, где не функционируют государственные учреждения? Это абсурд. А таких мужчин уже десятки тысяч, и говорить о женщинах с детьми нет слов – кто будет их интервьюировать и проверять?
Можно утверждать, что здесь наложилось одно на другое. На протяжении десятилетий в Европу прибыли и продолжают прибывать иммигранты из бедных южных стран, даже из тех, где нет кровопролития, а просто нищета. Это остается актуальным и сегодня, но к этому добавились внутренние войны и террор. Получается двойная мотивация. Как же разделить и определить, что вот этот сирийский Мустафа действительно потерял родных и кров, его могут убить представители другой конфессии или солдаты Асада, и поэтому ему можно предоставить убежище, а вот тот ливийский Махмуд просто не хочет работать в своей стране и планирует устроиться на хорошо оплачиваемую работу во Франции?
Война, террор, правительственные репрессии и растущий бандитизм – вот обстановка в странах, из которых бегут люди. У кого хватает духу сказать им: «Да ладно, перетерпите, у нас в Европе еще и не такое было, попробуйте навести порядок в своих странах вместо того, чтобы лезть к нам»? Кстати, сказать это духу хватает, но кому именно? Чехам, венграм, полякам, литовцам и другим обитателям Восточной Европы. Странно, но факт: именно среди общества, целые поколения которого воспитаны в духе социализма и пролетарского интернационализма, наблюдаются более выраженные антииммигрантские, если не сказать расистские, настроения, чем у жителей капиталистической демократической Западной Европы. Например, в Германии: где сосредоточены очаги ксенофобии и экстремального национализма? Именно на землях бывшей ГДР. Но это уже другая тема.
Вторая версия. Минимум четыре тысячи боевиков ИГИЛ, объявленной у нас террористической организацией, якобы проникли в Европу под видом беженцев. Не верится. Возможно, несколько десятков, не более. Да и к чему это? Исламисты не собираются устраивать восстания и войны в Европе, да и не смогли бы, а для терактов смертников-шахидов достаточно лишь нескольких человек. В конечном счете, теракты за последние годы или попытки их совершения – это дело рук «одиноких волков». Взрыв башен-близнецов – это почерк старой Аль-Каиды покойного Бен Ладена. У «Халифата» совершенно иная модель поведения.
Третья версия. Бессовестные арабские правительства не желают принимать у себя собратьев и выпихивают их в Европу. Но тут – смотря какие правительства. В Ливане и Иордании, например, почти 4 миллиона беженцев из Сирии – куда больше? А богатые нефтепроизводящие страны Залива могли бы также принять некоторое число беженцев, но население будет против. Арабское братство и единство – об этом хорошо говорить на конференциях, но на деле все иначе. Западная Европа и США могли бы выделить деньги арабским странам на нужды обустройства беженцев, и это было бы гораздо дешевле. Например, стоимость обеспечения проживания одного беженца в Иордании составляет 3 тысячи евро в год, а в Германии – 12 тысяч евро. Немцам логичнее было бы оплачивать иорданцам, нежели кормить беженцев у себя, не так ли?
Но еще необходимо, чтобы иорданские власти убедили свой народ в необходимости принимать у себя страждущих арабских братьев сверх тех двух миллионов, которые уже нашли убежище, да и сами братья предпочтут поехать в сыту и безопасную Германию, нежели оставаться в родной мусульманской Иордании, куда в любой момент могут ворваться изверги из ИГИЛ.
Четвертая версия. Растущее российское присутствие в Сирии означает, что Москва намерена вмешаться в войну, чтобы спасти режим Асада. Но где доказательства? Фото или видео с российскими танками и прочим? Военная помощь Сирии идет от нас уже почти 60 лет, и никто никогда не скрывал, что у режима Асада все самолеты, танки и ракеты – советского (российского) производства. Если бы из люка танка вылез старший сержант Сергеев и начал бы говорить на чистом русском, это было бы другим делом. Но этого не произойдет, а если и поймают сержанта, он будет в камуфляже, купленном в дамасском военторге, и рот на замке. То, что наши инструкторы, советники и спецназовцы находятся в Сирии, вполне вероятно, и что с того? Такие же специалисты, только американские, работают и с вновь создаваемой иракской армией, но это еще не означает, что Обама отправит в Ирак свою морскую пехоту.
Рассуждения о том, что Россия может создать новую коалицию, которая разгромит ИГИЛ, совершенно неубедительны. Участие российских сухопутных войск в гражданской войне в Сирии в нынешней международной ситуации абсолютно неприемлемо для Вашингтона, и не столько для Обамы, сколько для республиканского большинства в Конгрессе. Все варианты некоей сделки между Россией и США («американцы позволяют России послать свои войска на Ближний Восток, чтобы руками русских уничтожить ИГИЛ, а взамен закрывают глаза на роль России в Донбассе») – все это утопия. Нечего и говорить о том, что российское общество резко отрицательно отнеслось бы к перспективе войны в Сирии. Одно дело, когда наши люди, можно их назвать отставниками или отпускниками, воюют в Донбассе, где русское население, и совершенно другое – отправлять наших ребят, чтобы они умирали, помогая одним арабам убивать других.
Да и отношения с Турцией нельзя игнорировать: наш друг Эрдоган является смертельным врагом нашего друга Асада, и именно сейчас Турция вроде бы начинает в Сирии совместно с Америкой реальную борьбу на два фронта – против ИГИЛ и Асада, одновременно ведя борьбу на третьем, главном для нее фронте – против курдских повстанцев. Раздражать турок нельзя, и нужно учитывать новый для России фактор – крымских татар.
Сирийский тупик остается тупиком, и проблема беженцев становится главной головной болью для Европы. Никаких легких решений нет и не будет. Играть в геополитические игры, придумывая различные комбинации и конструкции – это, конечно, забавно и приятно. Но какой результат? Лишь морочить головы людям, которые и так мало что понимают в политике. Впрочем, для кого-то именно в этом и может быть смысл.