Шестьдесят пять лет Польша жила ожиданием завершения катыньской истории. Страна надеялась на то, что вину за преступления минувших лет признают и поставят точку. Накануне Святого праздника Победы Россия протянула руку, признав ответственность сталинизма за гибель 22 тысяч польских офицеров, расстрелянных исключительно из-за их ни в чем не повинной судьбы. И вот трагедия — в авиакатастрофе погибает Президент Польши и те, кто стремился быть свидетелем этого исторического примирения. Гибель произошла при посадке в Смоленске, рядом с Катынью, на российской земле. Трагедия коснулась не только политиков, но и всех, кто надеялся на примирение. Те, кто не желал этого, не оказались на борту.
Польша — небольшая страна. В период существования СССР она была для нас ближе и теплее, чем многие другие, насильно включенные в соцлагерь. Вспоминаются Сопот, повсеместное знание русского языка и настоящая дружба между гражданами двух стран. Однако поляки никогда не забывали о трагедии своей нации. Насильственное присоединение к соцлагерю и ложные свидетельства о Катыни перечеркнули то удивительное единство двух народов. Теперь, после ужасной авиакатастрофы, вновь возникли препятствия на пути исторического примирения.
Можно сказать, что Бог испытывает нас вторично. Долгие годы Россия не хотела просить прощения за Катынь, утверждая, что это было давно и что расстрелы совершали те, к кому мы сейчас не имеем отношения. Преступления сталинизма были осуждены, и объяснения о том, что постоянная просьба о прощении может показаться глупостью, звучали логично. Но мысли о трагедии вызывают вопросы: разве мы виноваты? Разве это мы вызвали туман в районе аэропорта? Разве мы заставляли поляков использовать «Ту-154» в качестве президентского самолета? Или сидели в кабине пилотов, совершая несколько заходов на посадку? Конечно, нет.
Тем не менее, мне хочется обратиться с искренними словами поддержки к родственникам погибших и всему польскому народу: «Мы не хотели этого, но вновь принесли вам горе. Мы не виноваты, но ваши граждане погибли на нашем самолете. Мы не ответственны за погоду, за самолет, за высоту деревьев или действия пилотов. Но я, как россиянин, прошу прощения. Не за конкретные поступки, а за то, что новое несчастье пришло именно от России, гражданином которой я являюсь. Я прошу прощения за то, что ваши родные погибли в момент, когда летели в мою страну, и за то, что в нашей стране трагически ушла часть политической элиты Польши.
Я не был за штурвалом вашего самолета, но понимаю, что это несчастье — это не только человеческая трагедия, но и государственный ущерб, от которого польское государство будет долго оправляться. Поэтому я прошу прощения не только как гражданин, но и от имени России. Я осознаю, что лично ничем не провинился, но, будучи россиянином, чувствую часть своей вины за то, что на нашей земле погибли граждане вашей страны. Это моя личная позиция, и я никого не принуждаю следовать ей.
Теперь мы с поляками связаны двойной утратой. К двадцати двум тысячам добавляется почти сотня. Это испытание не только для поляков, но и для нас. Каковы будут наши отношения в дальнейшем? Вернемся ли мы к холодной войне или, во имя тех, кто погиб в Катыни и Колонне, перевернем страницы вражды и непонимания, начав писать новую историю российско-польских отношений с чистого листа?
