Свобода слова в России, по моему мнению, закончилась с разгоном НТВ. Именно тогда государство впервые, по крайней мере на моей памяти, опробовало политическое закрытие СМИ под предлогом спора хозяйствующих субъектов. С тех пор прошло много лет, и государство значительно улучшило свои навыки в этой области. Теперь меню гораздо шире. Спор хозяйствующих субъектов, конечно, продолжает существовать. Есть эффективный способ закрыть неугодное СМИ — просто не продлить ему аренду помещения. Для печатных СМИ, когда граждане ещё активно читали газеты, была возможность оказать влияние на типографию, чтобы она отказалась печатать тираж. Тысячи скромных провинциальных газет были закрыты именно по этой причине.
Но новые времена диктуют новые нравы и механизмы воздействия на неугодные СМИ. Сегодня главной ареной стали суды, которые накладывают космические штрафы, легко присуждаемые послушными судами. Граждане вынуждены собирать деньги, чтобы выплатить штраф, но как только он выплачивается, появляется второй, в три раза больше первого. Штрафы, собираемые с СМИ, становятся новой нефтью страны — присудил штраф, и деньги рекой текут в государственную казну, как нефть. Судебное преследование неугодных СМИ — это главнейшее и наиболее эффективное оружие сегодняшнего дня.
Существует множество способов привлечь СМИ к суду, например, за оскорбление чьих-то чувств. В России живут удивительно чувствительные люди, и их всех что-то оскорбляет. Они идут в суд, и суд немедленно присуждает в их пользу сотни тысяч рублей. Особенно чувствительны российские олигархи: можно ли вспомнить случай, когда суд присудил выигрыш СМИ в споре с олигархом, и олигарх заплатил штраф? Я не припомню такого.
Эффективно работает и новое изобретение под названием «иностранный агент». Если вашему СМИ навесили этот ярлык, то жизнь наполняется дополнительными проверками, отчетами и необходимостью указывать на статус «иностранного агента» перед каждым материалом. Не указал — штраф! Перепостили без указания источника — тоже штраф. Но руки репрессий дотянулись и до блогов, до Twitter — напиши что угодно и когда угодно, и вот уже пригласили в прокуратуру, а суд назначил два года за запись в блоге. Даже если это было написано восемь лет назад — этот случай меня поразил.
Что хочет власть? Ничего особенного. Она просто хочет, чтобы журналисты ей не мешали. Журналист может быть недоволен властью, но недовольство должно быть мягким, необидным и, по возможности, без фактов. История с посадкой Навального, новое уголовное дело против него и тотальное уничтожение ФБК(*) аккуратно напоминает журналистам, какие расследования не стоит делать, какие фотографии не стоит публиковать и с чьей персоной не стоит связывать эти дворцы.
В России царит свобода без слова, без печати и без электорального влияния. Но не стоит огорчаться: правдивое слово не заткнуть, правдивые факты не замолчать. Как бы власть ни давила, журналистика остаётся четвёртой властью. Власть, а не слуга. Я уже видел всё это при советской власти. Люди читали партийные газеты, а потом аккуратно резали их для туалета. И не только потому, что туалетной бумаги всегда не хватало.
(*) — власти считают организацию иностранным агентом.