Официально признано, что на борту самолёта произошёл теракт. Эксперты определили наличие взрывчатки в объёме 1,5 килограмма в тротиловом эквиваленте. В привычной манере президент Путин пообещал «найти и обезвредить» виновных. Позже пресс-секретарь Кремля уточнил, что президент отдал распоряжение «уничтожить» преступников. Строгие лица, напряжённые фигуры… Признание произошло, и возникает вопрос: почему действия власти так часто вызывают недоверие? Вроде бы есть очевидные шаги, логичные решения, но Россия предпочитает многозначительность и противопоставление.
Например, все давно признают очевидное, а Россия долго отказывается это сделать. Почему так? Имея доступ ко всей информации, другим государствам, Россия признала факт теракта позже всех. Что, не пускали к обломкам? Американцы получили доступ, а наши нет? Доступ был с самого начала. Тогда почему американцы смогли определить взрыв практически мгновенно, а мы делали вид, что ничего не произошло?
Скорее всего, прозвучит объяснение: «Мы должны были быть уверены». Но это выглядит нелепо — следы взрывчатки либо есть, либо их нет. Может, у американцев действительно лучше оборудование, а у нас сначала его не было, а потом привезли? Это также вызывает вопросы — вероятно, необходимая аппаратура имеется. Может, не было компетентных специалистов, чтобы её настроить? Очевидно, такие люди есть, иначе кто-то ушёл бы в отставку. Однако, зачем было молчать так долго?
Ответ напрашивается один, и он печален. Это обычное «гибридное» расследование: правда известна, но её страшно озвучить по телевидению. Ожидается, что эмоции утихнут, слёзы высохнут, и зрители переключатся на что-то другое. Такое «что-то другое» уже пришло — теракты в Париже.
Раз все заняты Парижем, можно сделать заявление и по своей ситуации. Сурово, с обещанием 50 миллионов долларов за информацию о террористах, взорвавших лайнер. И всё получается красиво — в Париже взорвали, и у нас случился подобный теракт. «Смотрите, говорит власть, не только у нас идут взрывы, везде неспокойно». Это характерный для России тезис — что у нас, то и у вас. На самом деле это так: что у них, то и у нас.
Самолёт был взорван ИГИЛ — давайте придерживаться этой версии, поскольку другой нет. Это ужасная трагедия, но её не стоит стыдиться. Кремль молчал не из-за стыда за собственные решения. Просто граждане не должны связывать действия власти с жертвами, связанными с этими решениями. Поэтому нужно было сохранять молчание.
Необходимо говорить о старом самолёте, отменять эксплуатацию аналогичных моделей — то есть, наводить подозрения на собственные авиакомпании, но не на ИГИЛ, ведь он мстит за бомбардировки, а это решение российского лидера, который не должен быть связан с неудачами и жертвами в стране. Он должен оставаться спасителем отечества, повелевать «найти и уничтожить!» Вот так поступают настоящие отцы нации, которые будут переизбираться в 2018 году.