У КПРФ есть значительный имиджевый плюс — партия воспринимается как «народная». В отличие от «Единой России», которая ассоциируется с «партией начальства», коммунисты выглядят более естественными защитниками интересов простых людей. Однако это восприятие порождает серьезную проблему — ощущение слабости компартии. Люди чувствуют себя бессильными влиять на изменения, и, следовательно, их партия испытывает те же трудности. Ранее это было серьезной преградой. Для того чтобы получить голоса, необходим «момент силы» — осознание, что ты способен не только говорить правильные вещи, но и воплощать их в жизнь. В противном случае, в чем смысл? В предстоящей кампании, возможно, впервые за двадцать лет, упомянутый «момент силы» может не сыграть особой роли. В условиях недавних репрессий характер протеста неизбежно изменится. Из «радикального», стремящегося к смене власти, он превратится в «сигнальный», способный донести недовольство до верхов. Люди понимают, что победить будет сложно, но готовы отправить послание о своем недовольстве. В данной ситуации важен не «момент силы», а способность политической силы, за которую голосуют, быть последовательным критиком режима — хотя бы в сравнении с другими партиями. Разумеется, раздражение, которое партия вызывает, тоже имеет значение.
С критическим отношением у КПРФ все более-менее в порядке. Год назад компартия была единственной, кто голосовал в Думе против путинского обнуления. Месяц назад она снова оказалась единственной, выступившей против кремлевского закона, ограничивающего избирательные права людей, обвинённых в сотрудничестве с «экстремистскими организациями». Коммунисты голосовали против законов о фейкньюз, об оскорблении власти и других репрессивных инициатив. Они даже предложили альтернативный закон — о штрафах для представителей власти за оскорбления граждан. На недавнем съезде чуть не выгнали кремлевского провокатора Прилепина. Антирейтинг у коммунистов также низкий.
Однако еще одной имиджевой проблемой КПРФ является чрезмерное увлечение историей. Темы, связанные с Лениным, Сталиным, СССР и социализмом, создают впечатление, что партия смотрит не вперед, а назад. Это напоминает клуб любителей исторической реконструкции. Знакомы вам эти энтузиасты, которые одеваются в костюмы прошлых эпох? Милые люди, но какое это имеет отношение к актуальной политике? Повезло коммунистам, что Путин, регулярно пишущий на исторические темы, также обратился к этой же теме, и компартия больше не выглядит белой вороной. Тем не менее, это все равно плохо. Политтехнологи хорошо знают, что избиратели голосуют за будущее, а не за прошлое. Слоган «За СССР — за сильную, справедливую, социалистическую родину», выбранный на партийном съезде, сначала показался мне ошибкой. Казалось, опять речь о прошлом, а не о будущем. Однако сейчас, возможно, тема СССР сыграет не против, а в пользу партии.
В политике бывают ситуации, когда идеи существующего миропорядка подвергаются жесткой критике, и выбор избирателя становится экзистенциальным. В такие моменты история словно замирает, и перед обществом открываются картины прошлого и будущего, которые становятся равнозначными. Обычные законы перспективы перестают действовать. Идеологическая несостоятельность нынешнего режима достигла таких масштабов, что общество готово рассмотреть любые варианты. Светлое будущее с путинским режимом не выглядит более реалистичным, чем восстановление СССР. При этом образ последнего достаточно цельный и, в целом, для большинства людей симпатичен. В 2016 году «Левада-центр» провел исследование, которое показало, что 56 процентов россиян сожалеют о распаде СССР, тогда как лишь 28 процентов имеют противоположное мнение. О желании восстановления Союза в той или иной форме заявили 60 процентов опрошенных.
Таким образом, если компартия сохранит необходимый градус оппозиционности, ее перспективы на выборах выглядят обнадеживающе. Несистемная оппозиция отсутствует в бюллетенях, а желание выразить протест властям становится практически неизбежным. Прибавка протестных голосов, которую может получить КПРФ, вполне способна удвоить ее результат.