Однажды старец-пустынник посетил богатого человека, который с гордостью демонстрировал ему свой сад и рассказывал о расходах на редкие цветы и деревья. Старец, внимательно выслушав, задумался и произнес: «Какие бы чудесные творения сделал Господь, если бы у Него было столько же денег, сколько у тебя!»
Эту притчу вспомнил один из московских журналистов, посетив храм Успения Божией Матери на Рублево-Успенском шоссе, где служит отец Сергий Конобас, родившийся в 1961 году на Украине. В 1990 году он переехал в Подмосковье из маленького городка Венева, имея на руках двоих детей и живя в скромных условиях, мечтая о большем. Внимание на него обратил православный деятель и радиожурналист Евгений Никифоров. Благодаря своим связям с митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, Никифоров быстро вывел отца Сергия из глубинки и помог ему получить приход неподалеку от Москвы.
Храм Успения находился в плачевном состоянии, но новый священник с энтузиазмом взялся за его восстановление. Рядом располагался церковный дом, где отец Сергий прописался, став полноценным жителем Подмосковья. По его словам, он отправился в Москву «по благословению ныне блаженной монахини Алипии, жившей в Киеве». На обратном пути он заехал в Тулу к владыке Максиму, который предложил ему рукоположение в диаконы. Сергий ответил, что должен навестить матушку Алипию. Владыка согласился и даже дал ему 100 рублей для нее.
Когда Сергий встретился с матушкой, он передал ей благословение и деньги от владыки. Матушка, поклонившись, возвратила деньги, сказав: «Забери их». Она также поинтересовалась, когда владыка будет рукополагать его. Вернувшись в Тулу, Сергий столкнулся с вопросами владыки Максима о своей поездке. Владыка, зная, что святые люди не берут деньги, сказал: «Не переживай, святые люди мои деньги никогда не берут». Сергий положил деньги на кушетку перед владыкой, который в ответ сказал: «Возьми эти деньги детям». После рукоположения начались 40 дней служения, но вскоре матушка Алипия скончалась.
Жена и сын Сергия должны были отправиться в Киев на отпевание матушки. Перед отъездом они пришли за благословением к владыке Максиму, намереваясь обсудить Сергия. Владыка прервал их и сказал: «Диакон должен служить Господу Богу, за матушку Алипию помолятся Ангелы Божии и все вы».
В 1981 году чтец Сергий Конобас оказался под подозрением в связи с делом о распространении самиздата в Почаевской лавре. Это дело началось с расследования деятельности игумена Амвросия и священника Петра Здрилюка, после чего последовали обыски и задержания киевской православной интеллигенции. Сергий, покинув город, отправился в паломничество к старцам. В итоге больше всех пострадал киевлянин Павел Проценко, который был осужден на три года за написание биографии епископа РПЦ 1930-х годов.
В 1992 году храм Успения Божией Матери на Рублево-Успенском шоссе был передан верующим и началась его реставрация. Снаружи установили мозаичные иконы, а внутри выполнили роспись в стиле XVII века под руководством известного реставратора Адольфа Овчинникова.
После восстановления храма, отец Сергий задумался о своем будущем. В его гараже вместо старого «Москвича», подаренного прихожанами, теперь стоят два джипа. За годы он приобрел небольшой участок в 30 соток с домом в 400 кв. м. и построил два коттеджа, которые сдает на летний период. Говорят, что плата за аренду варьируется от 5 до 7 тысяч рублей.
Поскольку дизайн основного дома его не устраивал, Сергий решил провести ремонт. Он нанял иностранного архитектора, который составил проект и смету на 350 тысяч долларов. Сергий одобрил проект и выписал аванс в 40 тысяч долларов. Работы начались и через полгода дом был капитально перестроен: его площадь увеличилась до 800 кв. м, появился цокольный этаж, обширная веранда и пять джакузи. Однако, когда пришло время расплачиваться, батюшка начал разборки со строителями, которые тянулись несколько лет.
В роскошный дом на Рублевке отец Сергий однажды пригласил ведущего телеканала «Дождь». В ходе встречи он показал множество религиозных артефактов, включая частицу гроба Господня и святой палец Марии Египетской, что произвело на журналиста неизгладимое впечатление.