26 мая 2012 года в дрезденской Галерее старых мастеров открылась выставка, посвящённая 500-летию «Сикстинской Мадонны» Рафаэля. К этому знаменательному юбилею всемирно известное полотно размером 265×196 см украсили новой рамой в виде балдахина вместо той, что была создана при реставрации после войны в 1950-е годы.
Картина, по свидетельству Вазари, была написана в Риме между 1512 и 1514 годами для церкви бенедиктинского монастыря св. Сикста в Пьяченце. Полагают, что она предназначалась для украшения могилы папы римского Юлия II, которому было видение Богоматери с Младенцем. Это послужило поводом для создания композиции в виде Её явления св. Сиксту I и св. Варваре. С этим связан и мотив раскрывающегося занавеса, за которым возникает Мадонна, ступающая по облакам среди сонма херувимов, чьи головки, проступающие сквозь туман, образуют небесный хоровод.
Входивший в церковь видел издалека алтарную композицию, и Мадонна с Младенцем на руках казалось, сходила с небес прямо к нему, в пространство храма. Считается, что первоначально картина располагалась перед большим Распятием, поэтому выражения лиц и позы фигур продиктованы их чувствами при виде страданий и смерти Христа.
Дядя Юлия II, папа римский Сикст IV из семейства Делла Ровере, постановил проводить Конклав в Сикстинской Капелле Апостольского Дворца, которую украшают листья дуба и желуди — геральдические символы их семейства, чьё имя означает буквально «от дуба».
В 1754 году живописец К.-С. Джованнини приобрел этот шедевр Рафаэля за огромную сумму — 25 тысяч эскудо для саксонского курфюрста Фридриха-Августа II (польского короля Августа III), который распорядился оставить копию для бенедиктинской церкви. Как известно, в самом конце Второй Мировой войны «Сикстинская Мадонна» едва не погибла в сырых штольнях Рудных гор. Она была найдена солдатами Первого Украинского фронта и вывезена в Москву.
После реставрации под руководством Павла Корина картина была возвращена советским правительством в Дрезден в 1955 году, но перед этим её выставляли в течение четырёх месяцев в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Так что в судьбе рафаэлевского шедевра есть и страницы, связанные с Россией.
Русские писатели и художники всегда испытывали особый пиетет перед образом «Сикстинской Мадонны». «Одной картины я желал быть вечно зритель…» — сказал однажды Пушкин, узнав, что репродукция рафаэлевского шедевра висит в кабинете Императрицы Елизаветы Алексеевны. Афанасий Фет в стихотворении «К Сикстинской Мадонне» (1864) оставил яркое признание: «И, преклонясь, с Варварою готовы Молиться Ей мы на коленях сами, Или, как Сикст, блаженными очами Встречать Того, Кто рабства сверг оковы».
Однако самым восторженным почитателем «Сикстинской Мадонны» был Ф.М. Достоевский. Живя в Дрездене, он много часов простаивал перед картиной и даже позволял себе, нарушая порядок, взбираться на стул, чтобы лучше разглядеть лик Мадонны. Его жена записала в дневнике: «Федор Михайлович выше всего в живописи ставил произведения Рафаэля и высшим его произведением признавал «Сикстинскую Мадонну».
Вспомним, что в духовном развитии Аркадия («Подросток») глубокий след оставляет увиденная им гравюра с изображением Мадонны. Жена губернатора Юлия Михайловна («Бесы») провела два часа перед картиной, но, как дама светская, ничего в ней не поняла. А Свидригайлов («Преступление и наказание»), вспоминая лик Мадонны, именует её «скорбной юродивой».
Правда, вскоре в революционном угаре некоторые поэты даже призывали к расстрелу Рафаэля, о чем говорил Маяковский: «Белогвардейца найдете — и к стенке. А Рафаэля забыли? Время пулям по стенке музеев тенькать». По всей России скорбно взирают выбитыми глазницами с фресок и икон лики святых, расстрелянных беспощадной рукой безбожников. Владимир Высоцкий напишет проникновенные строки: «Не сравнил бы я любую с тобой, Хоть казни меня, расстреливай. Посмотри, как я любуюсь тобой,- Как Мадонной Рафаэлевой!».
Удивительно, но никто до сих пор не обратил внимания, что патриарх Кирилл не так давно продемонстрировал своё увлечение Рафаэлем. Это произошло 31 марта 2012 года, в субботу 5-й седмицы Великого Поста, когда в Церкви совершалось празднование Похвалы Пресвятой Богородицы.
Для Литургии в московском храме Тихвинской иконы Божией Матери в Алексеевском патриарх Кирилл специально выбрал панагию с изображением «Сикстинской Мадонны» Рафаэля, с которой впервые показался на людях. То, что такой выбор вовсе не был случайным, патриарх подчеркнул в своей проповеди, упомянув историю создания «Сикстинской Мадонны», композиция которой была связана с Распятием.
По словам патриарха, «после недели Крестопоклонной, когда мы вспоминали Крест Христов, мы прославляем Богоматерь. Вся Её жизнь была несением огромного креста». Личный выбор патриарха Кирилла, которого консервативное крыло в Церкви давно упрекает в филокатоличестве, в пользу католического образа Мадонны на православной панагии — беспрецедентное событие.
В этой связи нельзя не вспомнить суждение священномученика Иллариона (Троицкого), архиепископа Верейского, для которого встреча с «Сикстинской Мадонной» стала самым «выдающимся переживанием на Западе». Он отмечал, что «из всех мадонн Рафаэля Сикстинская более похожа на икону. Однако это — не икона. Это картина, на которую лишь упал луч Неба». И, по его мнению, «неловко было бы и просто молиться пред „Сикстинской Мадонной“».
P.S. По неизвестным причинам фото патриарха Кирилла с панагией, на которой изображена «Сикстинская Мадонна» Рафаэля, вскоре после публикации исчезло с официального сайта Московской Патриархии.