Примерно миллион лет назад, когда я училась в школе, мой дедушка провел со мной серьезный разговор. Он сказал, что о книге моего отца, «Герцен против самодержавия», говорили по Би-би-си, и теперь есть вероятность, что к нам придут с обыском. Поэтому он настоятельно рекомендовал мне проверить, не написано ли чего лишнего в моем дневнике. В дневнике все было не про политику, а про чувства, но совершенно не хотелось, чтобы кто-то это читал. Я несколько дней носила его с собой, а потом, возвращаясь из театра, увидела, что во всех окнах нашей квартиры горит свет, и подумала: «Вот оно!» — и выкинула блокнот в помойку. Жалко до сих пор.
Недавно одна моя ученица, которая, похоже, шокирована моим отношением к советской власти, спросила, как я вспоминаю это время. Я ей честно ответила, что была молодой, жизнь мне казалась веселой, но в первую очередь я вспоминаю, как много власть у меня отняла — возможность читать и говорить, что хочу, видеть мир и, главное, не бояться…
В те же школьные годы мой отец привез на дачу книжку в мягкой обложке, завернутую в плотную бумагу. Он дал ее мне и моему двоюродному брату с условием, что у нас есть сутки, чтобы прочитать. Это был «1984». Мы договорились: брат читает ночью, а я днем. К утру он, конечно, уже прочитал и был потрясен, но, передавая мне книгу, сказал: «Ну я на всякий случай, чтобы отпечатков не оставлять, страницы перелистывал шариковой ручкой».
В 1986 году, будучи уже взрослой женщиной и матерью двоих детей, я ехала на дачу на электричке и читала книгу Стивена Коэна «Бухарин». Книга была из библиотеки американского посольства — на ее обрезе большими буквами было написано: US EMBASSY. Она тоже была завернута в плотную бумагу, и ее срочно надо было прочитать. Я никогда не забуду мерзкий страх, который я испытывала. Надпись я старательно закрывала рукой, но казалось, что весь вагон ее видит. Я обливалась потом и не очень соображала, что читаю…
А вот сейчас власти хотят, чтобы мы все испытывали такой же унизительный страх. Чтобы каждый думал: «А не попал ли я на камеру 21 числа?» «А вдруг и за мной тоже?» За политиками, учителями, учеными и студентами приходят, и где-то сидят люди в погонах, изучая видеозаписи, осознанно растягивая это удовольствие. Прошла неделя, а они продолжают свою нелегкую работу. Интересно, на праздниках остановятся или будут трудиться? Это ведь важно, чтобы каждый, кто не побоялся выйти на улицу, теперь, оказавшись дома, без друзей и не в толпе, сидел и боялся…
Помните, какое первое преступление совершил Уинстон в книге, страницы которой мой кузен перелистывал ручкой? Он начал вести дневник. «Это не было противозаконным поступком, потому что никаких законов не существовало». Но если дневник обнаружат, Уинстона ожидает смерть или, в лучшем случае, каторга на 25 лет. И не имеет значения, что ты пишешь в дневнике — просто описываешь события дня или, как Уинстон, призываешь: «Долой Старшего Брата». В любом случае это мыслепреступление. В любом случае нужно бояться…
Мне кажется, не стоит доставлять им такое удовольствие. Не надо бояться. Когда-то Евгений Ройзман сказал, что не жалеет о том, что сидел, потому что в России каждому нужно побывать в тюрьме. Я бы не хотела подписываться под этими словами. Я точно знаю, что не хочу в тюрьму. Но я бы сказала так: в России не стоит бояться тюрьмы. Я, во всяком случае, точно не хочу бояться. Не буду бояться звонка в дверь, появления людей в форме или в штатском, допросов и обысков. Потому что как только начинаешь бояться, перестать это делать уже трудно. Этого они и добиваются.