Оригинал
В последние годы много говорится о чувствах верующих, но пришло время обратить внимание на другую, не менее значимую категорию людей, которую фиксируют социологические опросы. Августовский номер «Журнала Московской Патриархии» также приводит эти данные.
Андрей Десницкий сообщает, что среди людей, которые называют себя православными, лишь небольшая часть регулярно посещает храм и знает основные положения своей веры. Большинство же заходит в церковь время от времени и не уверенно относится к своей вере.
Однако существует и значительная часть людей (до трети всех записавшихся в православие), которые не верят в Бога и загробную жизнь, но всё равно считают себя православными. Четверть века назад таких не было вовсе. Люди могли сказать: «Я верующий, но в церковь не хожу» или «Бог у меня в душе». Но чтобы неверующий и православный? Вряд ли.
В прошлом люди пекли блины на Масленицу, красили яйца на Пасху лишь потому, что это красивые народные обычаи. Они отмечали церковные праздники, иногда крестили детей, но православными себя не называли.
ЖМП рассматривает эту категорию с точки зрения «воцерковленности»: мол, человек постепенно приходит в церковь, сначала называясь православным, не имея при этом осознанной веры. Со временем он обретает веру и учится посту, молитве и тому, как правильно слушать радио.
Вопрос в том, почему число неверующих православных стабильно велико, несмотря на активные усилия по их воцерковлению на протяжении четверти века через все возможные каналы, включая радио и телевидение. Не могут же это быть одни и те же первоклассники, ведь даже маленькие дети сейчас приобщаются к вере в семьях, воскресных школах и православных гимназиях. Почему многие взрослые остаются на начальном уровне уже много лет?
Оказывается, многим просто не нужно воцерковление. Им достаточно «прицерковиться»: где-то там есть нечто, и священники умеют делать что-то особенное, и вообще, кстати, неплохо, чтобы дети были крещены, а бабушку отпели.
Русские ли мы, в конце концов, существуют ли у нас свои святыни? К тому же многие считают, что крестики и другие атрибуты приносят удачу, что, конечно, неплохо для людей рискованных профессий.
В этом нет ничего особенно православного, ведь в любой культуре обращаются к традиционным святыням и ритуалам. В последние месяцы мы убедились, что такие люди способны быть весьма агрессивными в защите своих святынь. Это вполне объяснимо: если человек по-настоящему верит, он стремится жить по своей вере.
Если же ему нужно лишь святилище, где профессионалы выполнят ритуалы, то он может стать готовым защитить свои святыни любой ценой. Такая паства удобна: она нетребовательна и послушна, с ней легко управлять, и она предсказуема.
Если такая паства совпадает с «ядерным электоратом» правящей партии, то на неё можно опереться, а всех, кто задаёт неудобные вопросы, можно отвергнуть.
В истории мировых религий не раз происходило подобное, и среди нынешних православных есть сторонники такого подхода. Да, разве неверующие могут находиться только среди паствы? Каждый человек со временем меняется, и юноша, который пылал верой, становится взрослым, проходит через служения, начинает видеть выгоды и находить компромиссы.
Огонёк веры может оставаться, но его слова и поступки всё чаще определяются приземлёнными интересами. Такова жизнь.
Вера, как говорит апостол, — это «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Она начинается с личного отклика на призыв следовать за Учителем без каких-либо гарантий. В какой-то момент мы можем заметить, что остались лишь святыни и расписания богослужений, и главное — не нарушить, не потревожить и потребовать уважения к себе.
В этом нет ничего ожидаемого или невидимого. Всё вполне учтено, взвешено и измеримо.
Вера всегда остаётся личной. Святыни можно почитать в одном и том же ключе, будь то гвоздь с Голгофы, волос из бороды пророка или перо Кетцалькоатля.
Но если ты веришь в Того, кто был на Голгофе, если ты принес присягу верности не гвоздю или зубу, а Ему как Царю и Богу, ты не можешь почитать Его так, как почитают Кетцалькоатля. Придётся понять, чему учил и к чему призывал именно Он и как следовать Его словам здесь и сейчас, даже если это приведет к Голгофе.
Это уже не так удобно, как защищать святыню от врагов.
Однако, сражаясь в земном мире по его правилам, многого не добьёшься — кому принадлежат «все царства мира и слава их», об этом Иисус был предупреждён в пустыне (Мф 4:8).
Победа веры над неверием — это всегда триумф ожидаемого и невидимого, вопреки всем фактам и расчётам.
Обычно она направлена внутрь и вглубь, а не во внешний мир. Да, видимые плоды тоже будут, но не сразу, их сложно измерить. Однажды мир вокруг тебя изменится.
Это никто не сможет разрушить и отнять.
Оглядываясь на происходящее вокруг, я пришёл к выводу, что православные неверующие — это люди без личной веры или с настолько слабой верой, что она не определяет их слова и поступки, но которые считают себя православными.
Такие люди всегда будут, и их будет достаточно, чтобы на них опирались политики, делая поспешные выводы о православии.
Уходить из-за них из Церкви — мудрое решение, но и подстраиваться под них тоже не следует.
Воцерковлённость и вера — разные понятия, они соотносятся так, как соблюдение правил приличия и любовь. Одно не заменяет другое.
Мы слишком успешно «воцерковляли» всё подряд, и теперь «воцерковлённые» политиканство, некомпетентность и агрессия разрушают репутацию Церкви, в которую мы это всё внесли с привычными символами и тоненькой позолотой.
Если бы речь шла только о репутации… мы верим, что здесь решается судьба людей в вечности!
Да, мы верим. Да, вера живёт и действует в нас, но как поделиться с другими нашей уверенностью в невидимом? Как показать им осуществление ожидаемого?
Не лучше ли объяснить им снова, что можно вкушать в пост и какой сегодня праздник?
Уверен, что стоит говорить о Боге и людях, а также применять к себе и к другим то, что написано в одной древней Книге, если мы её, конечно, читали…
Учитель, кстати, не говорил: «воцерковляйтесь». Он учил искать прежде Царства Божия и правды Его, и тогда всё остальное приложится (Мф 6:33).