Довольно много копий и перьев уже сломано на тему Pussy Riot, и стремление что-то добавить начинает выглядеть дурным тоном. Однако, по большому счету, эта тема касается не только трех подсудимых женщин, но и нашего православного общества, нашего отношения к их поступку.
Несомненно, быть христианином удобно, когда ничто не мешает: никто не смотрит косо, никто не смеется над верой, никто не требует снять крестик. О большем я уже молчу. Но вот происходит нечто, что не несет никакой угрозы благополучию и спокойствию, но при этом вызывает массу негативных эмоций. Такова природа оскорбления, которое, по сути, лишь сотрясение воздуха, и может стать ураганом только при условии энергетической подпитки со стороны оскорбленного.
Да, укус комара невозможно сравнить с челюстями бультерьера, так же как невозможно сравнить выходку Pussy Riot в Храме Христа Спасителя с поступком тех, кто взорвал этот храм в 1931 году. Но тут важно лишь одно: если комариный укус постоянно расчесывать и делать это грязными руками, можно получить огромный гноящийся нарыв, заражение крови и мучительную смерть. Что касается смерти, то, как говорится, не дождетесь, а нарыв уже вполне очевиден.
С античных времен известно, что лучший способ борьбы с «геростратами» — это их забвение. Однако, как всегда, оказывается, что «геростратов» продолжают прославлять. Все было бы ничего, если бы информационный рейтинг Pussy Riot поднимали только НТВ и другие медиа при поддержке антирелигиозных ресурсов. Но, увы, львиную долю этой работы сделали мы сами — люди, считающие себя православными христианами.
О том, как все это начиналось и что предлагалось «православными активистами» в отношении Pussy Riot, рассказывать не буду. Об этом много писал отец Андрей Кураев. Было совершено кощунство? Да. Оскорбительно ли это для нас? Безусловно. Но, тем не менее, это не повод считать, что у оскорбленного христиана такие же чувства, как у оскорбленного гопника.
Реакция в стиле «за козла ответишь» или «я порву», мягко говоря, не совсем то, чему прилично быть, несмотря на все неприличие произошедшего. Ошибка здесь не в форме реакции, а гораздо глубже. Если я живу в доме, который построен так, что от любого ветерка может рухнуть мне на голову, я совершаю ошибку. Если езжу на машине, которая может перевернуться на любой кочке, я также совершаю ошибку. Если я верю в Бога так, что чьи-то глупые стихи и 40-секундная пляска могут превратить мою веру в ненависть, то я тоже совершаю ошибку.
Как недавно отметила одна блогер: «хорошо, если их посадят, хоть в храмах можно будет спокойно помолиться». Но если ради спокойствия моей молитвы кто-то, мешающий мне молиться, должен сидеть в тюрьме, можно ли будет назвать мое обращение к Богу истинной молитвой? Если да, тогда основой райского блаженства праведников должно стать не созерцание Бога, а созерцание ада и мучающихся в нем грешников.
В конечном итоге, мне не так важно, дадут ли Pussy Riot реальный срок или нет, хотя бы потому, что они уже провели почти полгода в заключении. Если их и посадят, то это сделает светский, а не церковный суд, и это будет заслугой именно светского правосудия. Наша проблема в том, что среди нас есть те, кто активно хочет, чтобы Pussy Riot получили наказание и кто готов получить от этого моральное удовлетворение.
И в связи с этим возникает серьезный вопрос: является ли христианской мораль, которая достигает удовлетворения таким способом? Для меня ответ очевиден: нет, не является. Именно по этой причине я против реального срока для Pussy Riot, несмотря на всю мерзость их выхода в храм.