Пресс-центр Михаила Ходорковского, 24 июня
Умение не трусить
Недавно в Хамовническом суде города Москвы я стала свидетелем яркой демонстрации различий между понятием «мужчина» и «унылое говно». В этом судебном храме, как его называют иностранные корреспонденты, проходил процесс против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, обвиняемых в краже нефти и денег у страны.
Если процесс пойдет по плану, и гособвинители, представляющие собой довольно неубедительную команду, добьются своего, Ходорковский и Лебедев отправятся в колонию на долгие двадцать лет. Это громкое дело, в духе современных трендов, выглядит как цирк – судья с тоской в глазах, прокуроры с неуверенной речью, и незабудьте про молодую секретаршу в стильных джинсах.
Мне приходилось слышать, что Ходорковский и Лебедев ведут себя на процессе не просто достойно, но весьма уверенно, словно у них есть по девять жизней. Тем не менее, все мы понимаем, что жизнь у нас одна, и представить, какое усилие требуется, чтобы не сломаться после шести лет в тюрьме, невозможно.
Читая о таких людях, я всегда предполагала, что если бы оказалась на их месте, то не смогла бы вынести такого испытания. Даже обладателям огромной силы духа сложно бороться с тоской, отчаянием и страхом. Тем не менее, в нашем обществе, где многим есть что терять, не нашлось ни одного, кто бы рискнул пойти против правил ради сохранения достоинства.
Такое поведение всегда меня интересовало, и я решила посетить Хамовнический суд. Хотя мне очень хотелось уйти из этого зала, я оставалась и наблюдала за происходящим. В этот день Ходорковский давал показания, подробно комментируя обвинительное заключение. Его защита была выбрана остроумно: прокуроры представили массу нелепиц, и никто не ожидал, что кто-то будет их серьезно анализировать. Тем не менее, он сделал это, и результат оказался таким, что, даже судье было неловко это слушать.
Меня интересовало не только содержание, но и форма подачи. Ходорковский выглядел очень хорошо – подтянутый, чисто выбритый, аккуратно одетый. Говорил негромко и вежливо, обращаясь к судье с уважением. Платон Лебедев слушал его с выражением, которое было неуместно для этого зала – так, словно они находились на Уолл-стрит.
Сидя рядом, он выглядел расслабленным, иногда дразня зрителей своим поведением. Это было странное зрелище – люди в клетке вели себя так, как будто были свободны. Это не могло быть фальшивкой, так как даже старые заключенные не могут полностью избавиться от отпечатка тюрьмы.
Эти двое, однако, демонстрировали безукоризненные манеры, что создавало контраст с остальной атмосферой суда. Стены из стекла и металла не выглядели теперь как клетка, а скорее как граница между Людьми и отвратительной антропологической реальностью.
Возвращаясь домой, я почувствовала себя, как старый человек, которому внезапно довелось испытать нечто удивительное. Совсем недавно я задумалась о сути слова «мужчина». В глазах женщины мужчину делает мужчиной одно единственное качество – умение не трусить. Не опускать голову, сохранять достоинство. Остальное, будь то деньги или еще что-то, уже не имеет значения.
Может показаться, что мои размышления имеют провокационный характер. Однако у меня есть одно лишь замечание к тем, кто создает правила нашей жизни. Вы, уважаемые, создали идеальные условия для превращения мужской элиты страны в трусливое и беззастенчивое быдло. Это не только угроза для будущего, но и крайне скучно.
В Хамовническом суде у меня, однако, не обошлось без скандала. Когда судья объявил перерыв, я вышла в коридор и увидела охранников, которые охраняли Ходорковского и Лебедева. Один из них, зевая, спросил: «Ну что, долго еще?» На что другой ответил: «Да не знаю, этот уже два часа гундосит». Я не могла сдержаться и тихо, но настойчиво ответила: «Это ты гундосишь, перхоть. А ЧЕЛОВЕК говорит».
Ксения Соколова для журнала GQ