На севере Митровицы проживает, по различным оценкам, от 20 до 30 тысяч сербов. Жизнь здесь подчинена своим законам. В разгар рабочего дня бурно выглядит лишь атмосфера в кафе и на главной торговой улице, где ряды небольших киосков плотно прижаты друг к другу, что напоминает картины московских 90-х годов. В ходу здесь динар; евро также принимают, однако сдачу дадут исключительно сербскими деньгами. В остальной части Косово официальной валютой считается единая европейская. Центральный бульвар Косовской-Митровицы назван в честь Ратко Младича, чье имя стало символом противоречий региона. В 1996 году он был обвинен Гаагским трибуналом в военных преступлениях и геноциде, включая уничтожение 10 тысяч человек в Сараево и более 8 тысяч мужчин в Сребренице. Его местонахождение не удалось установить с 2002 года.
По всему городу развеваются сербские флаги, а рекламные щиты ко 10-летию натовских бомбардировок предлагают лозунги вроде «что отнято – то проклято». Стены домов пестрят плакатами с призывами о том, что Косово – это Сербия, и требованием изгнать EULEX, а также ввести русские войска, что подтверждено фотографиями Владимира Путина. Едва мы появляемся на главной улице города, как слух об этом мгновенно проходит по всему району. Из ниоткуда к нам подходит старик с ксерокопией газетной полосы, на которой он запечатлен рядом с портретами Дмитрия Медведева и Владимира Путина. Он с удовольствием целует эту бумагу, произнося: «Путин и Медведев – хорошо!»
«У вас же есть своя армия!» – восклицает другой пожилой серб. «Почему вы не хотите ее сюда ввести? Они (албанцы) объявили о своей независимости, но это наша земля. Посмотрите, сколько здесь православных святынь! Некоторые из них стоят здесь уже больше тысячи лет! Но теперь здесь иностранные войска. А знаете, сколько получает иностранный офицер? 10 тысяч евро в месяц!»
EULEX, или Миссия ЕС в области правопорядка и законности, была создана на заседании Совета Безопасности ООН 26 ноября 2008 года, где обсуждалась реконфигурация гражданской миссии ООН в Косово (UNMIK), мандат которой истек. EULEX – это самая большая гражданская миссия, осуществляемая в рамках европейской политики безопасности и обороны, в состав которой входит около трех тысяч человек, из них 1900 – иностранные сотрудники и 1100 – местные работники. Бюджет миссии составляет 205 миллионов евро на первые 16 месяцев работы, а 10% её состава составят работники правосудия, включая 40 судей и 20 прокуроров. Они должны объективно осуществлять правосудие и делиться опытом с косовскими юристами. Таможенные органы EULEX также играют важную роль, работая в смешанных командах для контроля над деятельностью косовских таможенников.
На мосту через реку Ибар, который разделяет сербскую и албанскую части Косовской Митровицы, развернута тяжелая военная техника, появившаяся здесь в ответ на недавние выступления сербов против строительства албанских домов. Зона безопасности располагается на албанской стороне города, где хорошо видны укрепления и дежурящие на крышах снайперы. По обе стороны моста натянута колючая проволока, которую можно быстро развернуть для блокировки движения. В двух шагах от моста расположен офис миссии ООН, находящийся в бывшем здании югославского банка, вывески которого до сих пор не сняты.
В офисе признают, что доверие к ООН со стороны албанского большинства стремительно убывает. «Албанцы ожидали, что миссия ООН принесет им независимость, но этого не произошло, и интерес к ооновским институтам пропал», – говорит главный политический советник офиса Андрей Ефимов. «Теперь албанцы переориентировались на европейские структуры. Но пока действует резолюция 1244 Совета Безопасности ООН, формально Сербия сохраняет свою целостность». В то же время сербы не доверяют европейским силам, сравнивая их с Третьим рейхом, намекая на тотальную оккупацию.
Любые контакты с косовскими политиками и европейскими структурами сербы ведут исключительно через офисы ООН. Эта миссия, заявляя о нейтралитете, выполняет посреднические функции: она признает право албанцев на возвращение собственности, но считает, что вопрос нужно решать по соглашению общин. «Северные сербы крайне радикализированы», – признает Ефимов. «За возвращением албанцев они видят попытку изменить этнический баланс. Для сербов возвращение на юг практически невозможно – это и проблема безопасности, и вопрос общего языка». Взаимное недоверие между албанцами и сербами глубоко укоренено, так как выросло целое поколение людей, не знавших мира. В итоге любая искра может привести к взрыву ситуации.
«Диалога не получается, потому что албанцы и сербы мало знают о жизни друг друга», – отмечает Вальдете Идризи, албанка, получившая в прошлом году награду за миротворческие усилия. Её офис расположен в небольшом помещении в зоне безопасности. Уроженка северной части Митровицы, сейчас она живет на юге города и не рискует возвращаться. «У нас много общих проблем, но уговорить всех нас, и весь мир, в этом теперь сложно». Идризи издает малозаметный журнал на двух языках – сербском и албанском, а главной заслугой её организации считается школа рок-музыки, где занимаются дети из северной и южной частей города, создавая совместные группы и поя на английском, при этом споря не о межэтнических противоречиях, а о музыкальных стилях.
На улицах южной части Митровицы висят плакаты о толерантности, соседствующие с минаретами и памятниками героям Армии освобождения Косово. Однако призывы остаются лишь призывами: на знаках с указателями направлений кто-то исчерпал название «Белград»…