Иронично получилось. Утром 3 июня выходит выпуск проекта «Редакция», который завершается моими словами о том, что я не чувствую прямой угрозы и поэтому не уезжаю из Беларуси. А уже вечером я в спешке собираю вещи и покидаю страну. Я считаю важным рассказать о причинах этого решения.
В интервью на ОНТ Роман Протасевич упомянул, что я помогал советами в чате, который можно было назвать координационным штабом революции – Love Hata. Могу только догадываться о причинах, почему, возможно не по своей воле, Рома преувеличил мое участие в процессе. Действительно, до конца осени 2020 года я находился в этом чате, который начинался как простая онлайн-сходка блогеров, но по мере нарастания протестов эта тема становилась ключевой в обсуждениях. Мой интерес заключался в том, чтобы наблюдать за тем, как общаются те, кого к августу стали называть координаторами белорусской революции.
Далеко не все в чате подходили под это описание, и само обсуждение деталей будущих акций для безопасности происходило на созвонах «координаторов». Я, исходя из тех же соображений безопасности, ни в одном из таких созвонов не участвовал. Но дело было, конечно, не только в безопасности. Простите за пафос, но у меня есть давняя позиция, что аналитик не может и не должен становиться участником процессов, которые анализирует. Так же, как и комментатор матча не может быть футболистом на поле. Многие критикуют меня за это самоустранение, но я не смог бы честно анализировать политику и заниматься ей одновременно.
На самом деле, я не знаю точно, есть ли ко мне какой-то интерес со стороны белорусских спецслужб. Доходят слухи о готовящемся уголовном деле, но пока их сложно подтвердить. Парадокс в том, что о существовании чата, его тематике и участниках силовики знали, как минимум, с середины осени. Меня в этом списке упомянули на ОНТ еще в декабре, полгода назад. И ничего. Я не уехал тогда, поскольку понимал, что в общем-то мне нечего предъявить. Даже несмотря на слитые скриншоты переписок из чата и вероятность того, что у спецслужб есть огромный массив таких скринов, я точно знал, что там не будет моего «кукловодства», потому что его не было.
С моей стороны не было никакого консультирования за пределами базового описания моего видения ситуации в стране, то есть того, что я и так озвучиваю в интервью и пишу в статьях. Но в сегодняшней Беларуси даже непричастность к тому, что власть считает преступлением, оказывается недостаточной страховкой. По делу TUT.BY, формально связанному с налогами компании, находится в заключении политический блок редакции – люди, которые, вероятно, даже не представляют, сколько налогов платили. С моим делом ситуация аналогична – простое нахождение в том чате много месяцев назад и громкие заявления Протасевича теперь, с ведущим, который отдельно переспросил про меня, – это переход в зону некомфортного риска.
Это чувство укрепилось, когда в тот самый вечер я увидел нечто очень похожее на наружное наблюдение у своего подъезда. Не знаю, грозил ли мне арест. Интервью Романа вышло в эфир, не задержав меня накануне, хотя я не прятался. Возможно, и сейчас все бы закончилось, как полгода назад, то есть ничем. Но спокойно жить и работать в стране при таких обстоятельствах стало бы сложно. Поэтому мне пришлось найти очень некомфортное решение – уехать. Обе альтернативы – СИЗО и ежедневное ожидание СИЗО – были намного хуже как для меня, так и для близких.
Собственно, на этом все. Спасибо за внимание, за переживания и множество предложений помощи. Моя ситуация несравнимо проще, чем у тех, кто находится в заключении или ждет родных из тюрем, поэтому на моем месте раскисать – грех. Продолжаю работать, как работал. Буду изо всех сил стараться сохранять свой обычный подход к аналитике, несмотря на попытки слепить из меня чьего-то консультанта. Не консультировал и не собираюсь. И до скорого на родине. Всё проходит.
P.S. Никакой обиды на Протасевича нет и быть не может. Мы не знаем, какой подвал в ЛНР и какую судьбу для его девушки ему обрисовали в случае отказа от этого интервью. Заложников не судят.