Мне приходит немало писем с просьбой продолжать цикл заметок с тегом #пропагандаразума. Сегодня мы порассуждаем о знаменитом вопросе древнеримских юристов «Cui prodest?». Вопрос «Кому выгодно?» — полезнейший инструмент для любого следствия. Но не единственный. И не самый эффективный. Этот вопрос хорош только в умелых руках непредвзятого сыщика, который заинтересован в проведении успешного и справедливого расследования.
Однако, в последнее время этот лозунг активно используют различные дилетанты и провокаторы, просто потому, что им выгодно применять его в борьбе за свои собственные убеждения.
Справедливый вопрос «Кому выгодно?» имеет определённые границы применимости. Среди множества преступлений, которые совершает человечество, достаточно большой процент оказывается невыгоден никому. Катастрофы, самоубийства, серийные маньяки, пьяные поножовщины — кому они выгодны? С другой стороны, есть значительное количество преступлений, которые выгодны большому числу людей. Грабеж, например, выгоден каждому, кроме ограбленного. Изнасилование — любому, у кого есть для этого возможности. Если у вас в метро вытащили кошелек или испортили лифт, не следует удаляться на размышления, кому это выгодно, следует ловить преступника по горячим следам.
Ответ на вопрос «Кому выгодно» не может служить обвинением. Он лишь направляет следственную мысль в поисках основного ответа: кто виноват? Смерть Конан Дойля выгодна Агате Кристи — вырастет спрос на её новые рассказы. Каждая катастрофа самолета «Boeing» выгодна конкурирующей корпорации «Airbus». В то же время, смерть безработного может быть выгодна налогоплательщику, а его смерть — безработному, так как место освободится.
Смерть Стива Джобса может быть выгодна Биллу Гейтсу, а смерть Джона Леннона — Полу Маккартни. Смерть клоуна невыгодна жонглерам, но выгодна остальным клоунам. Смерть наркомана может быть выгодна обществу, но совершенно невыгодна наркоторговцам. Смерть богатых выгодна их родственникам, а смерть бедных — государству. Смерть любой знаменитости всегда выгодна журналистам, и, безусловно, любое убийство приносит выгоду похоронному бюро.
Очевидно, что размер выгоды всегда разный и чаще всего совершенно несопоставимый. Ничтожное увеличение посещаемости собственных концертов — не повод убивать другую рок-звезду. Риск и сложность подготовки теракта в родном городе не оправдывают прирост клиентуры для гробовщика. Уменьшение пробок не может служить оправданием для серийных убийств автомобилистов.
К сожалению, современный обыватель вырос в мире кино и криминальных сериалов, где проводит слишком много времени. Поэтому мы с радостью принимаем всё, что напоминает фантазии сценаристов, так как это кажется привычнее и реальнее. Обыватель готов предпочесть сказку, просто потому что она интересна — разве не так он каждый вечер выбирает канал, щелкая пультом? Сюжетные повороты сказки могут усложняться до тех пор, пока карта причинно-следственных связей не перестанет умещаться в голове. В таких случаях обыватель перестает следить за мыслью и начинает просто верить рассказчику.
Возвращаясь к вопросу «Кому выгодно?», если преступление выгодно, и реальный преступник действительно среди тех, кому оно выгодно, должно соблюдаться ключевое условие: выгодно. Если мы утверждаем, что преступник всё хладнокровно спланировал, то ему должно быть выгадно всерьёз. На одной чаше весов у преступника должна лежать такая весомая выгода, что она перевешивает все мыслимые риски, опасности и затраты, связанные с организацией преступления.
Всем понятно, зачем преступники грабят склад, а затем пытаются свалить вину на кладовщика. Не менее понятно, зачем ворует кладовщик, а перед проверкой пытается изобразить пожар и ограбление, чтобы свалить вину на грабителей. Но когда одиннадцать друзей Оушена планируют ограбление подмосковного склада не для того, чтобы взять себе пользу, а чтобы подкинуть все награбленное на дачу кладовщика и обвинить его — это уже странно даже для кино. А когда резонансные преступления якобы совершаются только ради того, чтобы бросить на соперников легкую и недоказанную тень подозрения — это абсолютное информационное фэнтези. Подобных доказанных случаев я в мировой истории не знаю.
Все преступления, которые считаются сакральными жертвами, не выполняют все перечисленные условия. Как верно заметил Антон Носик, никогда еще в истории человечества «сакральная жертва» не приносила требуемого эффекта. Все разговоры о «сакральных жертвах» — результат неправильного понимания в детстве Евангелия.
Итак, когда я слышу, что Немцова убили его коллеги просто чтобы бросить тень на Путина, или что малайзийский самолет сбила группа украинских истребителей, чтобы обвинить сепаратистов, или что Путин организовал в девяностых взрывы жилых многоэтажек, чтобы создать тень подозрения на террористов, я сразу задаю вопрос: кому выгодно распространять подобные версии? Ответы на этот вопрос вы тоже знаете: выгодно журналистам всех мастей, это их хлеб, телевизионные рейтинги и броские заголовки. Выгодно дуракам, болтунам и бездельникам — они не получают денег, но фантазируют и пиарятся. Выгодно истинным виновным — засорить информационное пространство и запутать следы.
Однако, это выгоднее всего тем, кто сам мечтает бросить тень подозрения на соперников, не гнушаясь никакими средствами. Цена вопроса о тени подозрения настолько низка, что заниматься подобным имеет смысл только на халяву: с нулевыми затратами на чаше весов. Чтобы бросить тень подозрения, не нужно организовывать убийства — достаточно просто сочинять версии.
В заключение хочу представить вам милый 30-секундный отрывок из мультика А. Бубнова «Убийства Лорда Уотербрука», который за 10 лет не потерял своей актуальности.