Оригинал— в блоге Натальи Радуловой. Мы сидели на географии, когда он начал спрашивать о презентациях. Ребята из нашего ряда пересели на крайний, а мы остались возле двери: я, художник и Лёшка. Вдруг кто-то постучал в дверь. Андрей Николаевич подошёл и открыл. На пороге появился Г…ев. В классе раздались радостные возгласы, хлопки и смех. Однако Андрей Николаевич едва успел произнести слово, как Серёга выстрелил ему в лицо. Андрей, сделав пару оборотов, сбил с парты вещи художника и упал на пол, хлестая кровью.
Г…ев произнес: «Охранника я уже убил, сидите тихо». В этот момент в класс вошла Валентина Николаевна, учительница по биологии, и он направил на неё ствол, велев уйти. Она послушно вышла, а Г…ев направился к кафедре. Андрей Николаевич хрипел и задыхался. Серёга самодовольно заметил: «А теперь вопрос на оценку, почему он ещё не сдох? Я же его убил». Затем, произнося: «Всем два балла», снова выстрелил в Андрея Николаевича.
После этого он начал рассказывать о том, что с ним произошло. Воспоминания о детстве, когда его воспитывали как верующего человека, чтение и сочинение странных историй – всё это стало предысторией его поступков. Он вспомнил, как в детстве кружил вертолёт и играл на футбольном поле. Несмотря на всю серьёзность ситуации, Серёга продолжал стрелять в окно, раздав 6 выстрелов. В это время в коридоре появились полицейские, и он сделал ещё пару выстрелов в их сторону, крича, что у него заложники и что через 15 минут он застрелится, если его не оставят в покое.
С оружием в руках он вёл себя угрожающе, утверждая, что не собирается никого из нас убивать. Позвонила мама, и он, расплакавшись, стал говорить о своих душевных терзаниях и желании узнать, что будет после смерти. Мама пыталась его успокоить, утверждая, что после смерти ничего нет. Затем позвонила бабушка, и он включил громкую связь. Она спросила: «Серёженька, почему ты без курточки пошёл?» На что Серёга ответил, что пришёл в пальто, чтобы спрятать винтовки и пакет со ста патронами.
Сотрудники Г…ева просили разрешить забрать тела, но он согласился только на тех, кто находился в коридоре, а Андрей Николаевич по-прежнему был без сознания. Позвонил отец и сказал, что скоро придёт. Г…ев указал ему приходить без оружия. В промежутках между звонками он продолжал угрожать нам, рассказывая о том, как устал от жизни и хочет умереть. Я предложил ему сдаться, но он ответил неразборчиво. И его родители, пытаясь уговорить его, наталкивались на уклончивые ответы.
Вскоре пришёл отец. Встал в двери, увидел Андрея Николаевича и, ухмыльнувшись, поздоровался с нами. Мы тоже ответили. В воздухе витало ощущение, что он вот-вот потеряет сознание. Однако он сказал, что ему плохо, и попросился к раковине, расположенной возле кафедры. Подойдя к раковине, он закрыл нас собой. В тот момент я почувствовал себя в безопасности, и, наверное, раз десять толкал Лёху убежать. Но он настаивал, что не побежит, ведь Г…ев пристрелит нас.
Отец Г…ева, плача, спрашивал, что пошло не так и где он ошибся. Минут через 30 он смог уговорить Г…ева отдать ему две винтовки, и отец выбросил их в коридор. Г…ев остался с одной винтовкой, с 3 патронами. Он взял стул и сел за кафедрой, одновременно закрывая нас. Отец продолжал общаться с ним. Спустя некоторое время он повернулся к нам и сказал, чтобы мы выходили по одному. Мы начали выходить.