Михаил Ходорковский дал интервью Ксении Соколовой в берлинском отеле Adlon. Оригинал интервью можно найти на сайте журнала «Сноб».
Соколова: Михаил Борисович, многие ваши поступки в жизни сложно объяснить с точки зрения стандартных человеческих мотиваций. Мотивы ваших действий нередко становились предметом обсуждений и конспирологических домыслов. Позвольте мне привести цитату из недавнего выступления Владимира Познера: «Ходорковский не боролся за что-то, кроме денег. Его политическая деятельность заключалась в том, что он давал деньги представителям различных партий, в том числе и коммунистической партии». На ваш взгляд, действительно ли вашими основными мотивами тогда были деньги? Рассматривали ли вы власть как инструмент для увеличения их количества?
Ходорковский: Я никогда не считал себя политическим деятелем, и если Познер подразумевал именно это, то он прав. Однако я не соглашусь с тем, что «олигархи ельцинской поры» имели политическую власть. Это миф, созданный Березовским, чтобы укрепить свою личную позицию. Верить в это, как делает Познер, — значит поддаваться мифотворчеству Березовского, который смог запутать даже таких умных людей, как он.
Соколова: Вы хотите сказать, что олигархи ельцинской эпохи не имели политической власти?
Ходорковский: Давайте проведем параллель. «Роснефть» — это бывший ЮКОС, а Сечин — это нынешний Ходорковский. Доля, которая мне принадлежала в ЮКОСе, по моим подсчетам, была не больше той, которую сейчас контролирует Сечин. При этом я никогда не обладал даже тенью той власти, которая есть у него сейчас в государственных органах. Мне бы хотелось увидеть больше критики со стороны Познера к мифам, созданным Борисом Абрамовичем.
Соколова: Но вы признаете, что ваша деятельность была связана с определенной общественной позицией?
Ходорковский: Да, у меня всегда была общественная позиция. Я считаю, что каждый человек имеет право отстаивать свои убеждения. Даже если эти убеждения кажутся мне неверными, я буду бороться за право их декларировать. В ельцинские времена я всегда помогал оппозиции, потому что считал, что даже коммунисты, хоть они мне и не близки, представляют значительное количество людей и должны иметь голос.
Соколова: Вы помогали коммунистам?
Ходорковский: Да.
Соколова: И «Яблоку»?
Ходорковский: Да, и «Яблоку», и СПС.
Соколова: И вы не собирались создавать мощную оппозицию для изменения власти?
Ходорковский: Это было бы достаточно смешно. Как можно разрушить систему, которая опиралась не только на финансовый, но и на административный ресурс? В ельцинские времена никто не предлагал нам поддерживать правящую партию — там все решалось иначе. Мы поддерживали оппозицию, и Ельцин об этом знал. Но когда возникали кризисы, я всегда поддерживал Ельцина в его борьбе.
Соколова: В путинские времена точка зрения изменилась. Вы однако продолжали свою «вольтерьянскую» деятельность?
Ходорковский: Да, я продолжал заниматься тем же самым. Когда Путин собрал нас на так называемое «шашлычное» совещание, я был удивлён странными трактовками того, о чем мы говорили. Люди искали оправдания для того, чтобы смириться с тем, что происходит с ЮКОСом. Мы, взрослые люди, должны рассуждать серьезно. Президент собирает крупный бизнес и говорит: «Пообещайте, что не будете участвовать в политике»? Это звучит наивно, не так ли?
Соколова: Согласна с вами. Но многие так считают, в том числе и г-н Познер.
Ходорковский: На самом деле все было намного проще. Мы и Путин понимали, что когда в бизнесе доминировали «красные директора», они могли противодействовать власти через забастовки, тем самым сильно подрывая интересы государства. Путин предложил: давайте договоримся, что мы не будем использовать наши компании для раскачивания власти. Это соглашение мне казалось разумным.
Соколова: То есть у них действительно были экономические рычаги противодействия власти?
Ходорковский: Да, у них были цепочки поставок и ресурсы, которыми они могли управлять. Путин сказал: давайте не будем использовать мощь наших компаний для вмешательства в политику, и я с этим согласился.
Соколова: Но разве это не означает согласие не участвовать в политике?
Ходорковский: Никогда не шла речь о том, что крупный бизнес не может участвовать в политике или поддерживать депутатов. Например, тот список из 80 депутатов, который был представлен Путину, на самом деле был совместным списком всех крупных компаний, и ЮКОСовская часть в нем была незначительной. В то время поддержка депутатов была нормой для бизнеса.