30-летию Великой августовской демократической революции 1991 года посвящается (фрагменты будущей книги «От Ельцина до Путина. И обратно»)
КС (короткое сообщение)
11. Ельцин и Успенский мост
Уже упоминалось о любви Бориса Ельцина к историям. Он мог бы затмить своего земляка-сказочника Бажова, если бы писал и публиковался. Однако однажды он все же затмил Бажова. Байка о его падении с моста стала известной на весь мир. Литературным агентом и одновременно пиарщиком здесь выступил, разумеется, поперек собственного желания, Михаил Горбачев.
Дело обстояло так. На проходную Успенских дач 28 сентября 1989 года пришёл Ельцин в мокрой одежде, будучи депутатом Верховного Совета СССР. Он заявил милиционерам о том, что на него напали, затащили в машину, надели на голову мешок и бросили в Москву-реку с автомобильного моста. Напоминание о его встрече с уголовниками на крыше поезда при въезде в тоннель стало известно благодаря публикациям. Однако, по его словам, ему удалось выбраться и он пришёл на проходную. Ельцин попросил об этом никому не рассказывать, но милиционеры, конечно, доложили наверх.
Моментально дошло до Горбачёва. Опытный партийный игрок, он, видимо, обрадовался, считая, что у Ельцина приключилась мутная история с уголовным оттенком. Это был хороший шанс уронить его в грязь! Но, как мне кажется, Горбачёва подвело непонимание «своеобразия текущего момента». В истории ярко проявилось, насколько последний генсек ЦК КПСС отстал от эпохи, которая ассоциировалась с его именем. Он не понял, что 1989-й – совсем не 1985-й. Бурлящая предощущением революционных перемен Москва, а также активно рвущаяся к свободе часть советского народа, уже доверяли харизматичному демократическому лидеру Ельцину, а не замшелому партийному аппарату.
Попытка утопить, да простится мне этот каламбур, народного кумира старыми бюрократическими технологиями не могла оказаться успешной. Горбачёв поднял вопрос об этой истории на заседании Верховного Совета и заставил выступить министра внутренних дел СССР Бакатина. Ельцин в ответ отметил, что он никуда не писал заявлений и никого не просил разбираться в этой теме, будто вообще ничего и не произошло. Для демократической общественности ситуация выглядела так: Кремлёвская власть подготовила и провела какую-то грязную провокацию против Ельцина. Его поведение выглядело сдержанным и достойным, в то время как Горбачёв воспринимался как силовик-провокатор, решивший подставить хорошего человека.
Зачем вести следствие, если нет заявления? На допросы вызывали множество людей, включая работников Успенских дач. Горбачёв хотел склеить дело. Ельцин же получил гигантский позитивный пиар на весь мир. Многие поверили, что вождя демократов пытались убить, но не удалось, а Горбачёв хочет замять эту историю. Другие считали, что Ельцин шёл к какой-то женщине, но она выгнала его и окатила водой. Вариантов было множество! Из депутата, пусть и популярного, Борис Николаевич быстро дорос до былинного героя-богатыря, который не тонет в воде, любит женщин и которого преследуют убийцы. Не то что банальный партийный работник Горбачёв! Были темы для обсуждения на кухнях!
Что же произошло на самом деле? По моему мнению, у него было ужасное настроение после серии негативных публикаций, особенно после показа на центральном телевидении записи его выступления в американском университете. Он знал, что по советским традициям после волны негатива в прессе обычно следуют жесткие действия. До эпохи Горбачёва сначала происходили жесткие действия, и только потом появлялись публикации.
Погрузившись в депрессию, Борис Николаевич сел в машину и попросил водителя отвезти его в сторону Николиной горы и Успенских дач. Он попросил остановить у поста Госавтоинспекции на трассе. С этого места были два пути – к автомобильному мосту или к пешеходному, в санаторий «Сосны». По его рассказу, он пошёл к автомобильному мосту и там его схватили злые люди. Я же полагаю, что он выбрал пешеходный мост. Он прошёл через поле к месту, где мы обычно купались в реке, и искупался прямо в одежде. Борис Николаевич был очень эмоциональным человеком, склонным к резким и мгновенным решениям, иногда экстравагантным. Разве мог бы человек, не склонный к нестандартным поступкам, залезть на танк и сокрушить ГКЧП СССР, а затем начать самые радикальные реформы в новейшей российской истории!
Я думаю, он прыгнул в воду, охваченный эмоциями. Искупавшись, он направился в сторону проходной Успенских дач, которую тоже отлично знал. Он понимал, что на проходной всегда есть дежурные и телефон. Его, конечно, узнали. Он снял мокрую одежду, и сотрудники охраны Успенских дач дали ему одеяло и чем могли согрели. Так в таком виде, завернутым в одеяло, я увидел своего тестя. Мы – это теща Наина Иосифовна, Татьяна и я. Я привёз их на отцовской «Волге». Мы потеряли время, пока я заезжал за женщинами. Коржаков приехал раньше на своей «Ниве». В протоколе он почему-то значился как «неизвестный на «Ниве». Возможно, сам попросил милиционеров его не засвечивать. Александр Васильевич вообще был куда осторожнее, чем многие думают.
Именно дежурным милиционерам Ельцин рассказал историю про нападение и про мешок на голове. Придумал ли он эту историю заранее или импровизировал? Думаю, это была импровизация. Однако милиционеры слушали его впервые и были потрясены. Дежурные милиционеры записали весь рассказ Ельцина на бумаге в виде рапорта, который затем был направлен начальству, а оно — министру Вадиму Бакатину, который в свою очередь отправил это Горбачёву. Тот раскрутил эту историю на весь мир.
Хочу ещё раз подчеркнуть: в политическом плане Ельцин вчистую выиграл этот бой. Большинство людей в стране не поверили Горбачёву и Ко. Они уже не могли и не хотели верить всему, что исходило от верхушки КПСС. И дело здесь не только в пиар-таланте Ельцина, который был у него от рождения – первый президент России нигде этому не учился. Дело в том, что у каждой эпохи есть своя правда, и побеждает в политике тот, кто эту неотъемлемую правду понимает и чувствует.
Продолжение следует.