Сергей Лавров сделал сегодня чрезвычайно ответственное и смелое заявление, которое можно охарактеризовать как акт гражданского мужества. Глава российского МИД, стремясь поставить на место некоторых политиков и парламентариев, позволивших себе «провокационные высказывания о территориальной целостности Казахстана», также дезавуировал аналогичные трактовки слов президента Путина.
Сегодня в интервью главному казахстанскому телеканалу «Хабар-24» Лавров отметил, что подобные высказывания исходят от политиков, «просто пытающихся привлечь к себе внимание». Он подчеркнул, что от тех, кто определяет политику России по отношению к Казахстану, таких заявлений никогда не звучало и не прозвучит.
Руководитель «Хабар-24» Ерлан Бекхожин, задавая вопрос российскому министру, имел в виду депутатов российской Думы Вячеслава Никонова и Евгения Федорова. В декабре прошлого года Никонов в эфире Первого канала заявил, что «территория Казахстана — это большой подарок со стороны России», добавив, что раньше «Казахстана просто не существовало, северный Казахстан вообще не был заселен». Министр иностранных дел Казахстана Мухтар Тлеуберди назвал эти слова «бредом сивой кобылы», на что депутат Фёдоров ответил, что реакция казахстанского министра является «проявлением неблагодарности».
Не стоит забывать, что народный избранник Никонов лишь повторял слова президента. В июне 2020 года Путин рассуждал о том, что если республика вошла в состав Советского Союза, но получила много российских земель, то, выходя из него, она должна была бы вернуть эти «подарки». В то время как кто-то интерпретировал это как намек на Украину, Никонов, похоже, увидел в этом Казахстан.
Следует отдать должное С.В. Лаврову, который сумел заверить дружественный русским народ, что высказывания Никонова были лишь случайным расширением путинских определений на Казахстан, чья «суверенитет, территориальная целостность и политическая независимость Россия полностью уважает». Отметим, что мнение Лаврова о «провоцирующих высказываниях парламентариев как неизбежной части демократической жизни» можно считать спецификой его представлений об этой самой жизни.