Представьте себе ситуацию, когда Министерство юстиции Германии опубликовало список литературы, запрещенной на территории государства. В этом перечне оказались произведения о партизанах-антифашистах и Холокосте. Могли бы они это как-то обосновывать? Например, заявляя, что книги о партизанах оскорбляют память ещё живых офицеров СС и Гестапо, а также их родственников. Или же что литературные труды о Холокосте могут задеть потомков тех, кто был причастен к ужасам концлагерей. А вообще, возможно, они бы сказали, что объемы Холокоста сознательно раздуты, чтобы опорочить Германию. И не было никакого Холокоста… Далее развивать эту фантазию не стану – не хочу повторять антисемитскую чушь. Как бы на это отреагировала общественность Германии? Скорее всего, она испытала бы глубокий шок. В современной Германии не привыкли легкомысленно относиться к кровавым страницам истории.
Теперь внимание на реальность. На сайте Министерства юстиции Российской Федерации имеется федеральный список экстремистских материалов. И что же мы там видим? «1149. Печатное издание Руслан Викторович Частий «Степан Бендера. Мифы. Легенды. Действительность» 2007 г.; 1151. Печатное издание «Голодомор 1932-1933 рокiв в Украiнi: Матерiали кримiнальноi справи № 475»; 1152. Печатное издание Юрiй Шаповал, Володимир Пристайко, Вадим Золотарьов «ЧК — ГПУ — НКВД в Украiнi: особи, факти, документи» 1997 г.; 1153. Печатное издание Владимир Василенко «Голодомор 1932-1933 годов в Украине как преступление геноцида: правовая оценка» 2009 г.; 1154. Печатное издание Василь Морочко «Геноцид украiнцiв. Серiя: Голодомори 1932-1933. Голодомор» 2007 г.». С бандеровцами, возможно, всё понятно. Но экс-чекистам, ныне находящимся у власти в России, болезненно вспоминать, как их отправляли в наказание на Волынь, Галичину, Подолье и Закарпатье. Им не хватало признаний «врагов народа» — им приходилось сражаться с теми, кто реально ненавидел «большевицкое счастье» и активно сопротивлялся.
Однако с Голодомором это явно перебор. Авторам этих строк довелось путешествовать по Украине, и лишь в двух регионах старики не рассказывали о Голодоморе — Западной Украине и Крыму. По понятным причинам. Да что там старики? Мои знакомые россияне часто говорят: «У нас в Украине не угощают — у нас убивают едой». И теперь представьте, что нужно было сделать, чтобы довести украинцев до такого отчаяния: «Нам, коммунистам, выдавали по талонам, чтоб не сдохли, немножко деревенским активистам тоже, а вот что ОНИ жрут — это уму непостижимо. Лягушек, мышей уже нет, кошек ни одной не осталось, траву, солому секут, кору сосновую обдирают, растирают в пыль и пекут из неё лепешки. Людоедство на каждом шагу…» Это строки из автобиографического романа «Бабий Яр» Анатолия Кузнецова.
«Попала я сперва в Киев. Стали как раз в эти дни коммерческий хлеб давать. Что делалось! Очереди по полкилометра с вечера становились… А из деревни ползёт крестьянство. На вокзалах оцепление, все составы обыскивают… Народ спешит по своим делам, кто на работу, кто в кино, а голодные среди народа ползут — дети, дядьки, дивчины, и кажется, это не люди». Эти строчки из романа Василия Гроссмана «Все течет» описывают реальные события. «Местное правительство — самое жестокое из всех возможных в мире. Крестьяне ненавидят коммунистов…». Это описывал Гарет Джонс, советник по международным вопросам премьер-министра Англии, который в 1930-х годах несколько раз приезжал в Украину.
Мои родственники, пережившие Голодомор, рассказывали о ситуациях ещё более ужасных. Согласно переписи населения 1937 года, численность украинцев в СССР уменьшилась на 15,3% – на 4 миллиона 774 тысячи человек. Численность русских и белорусов, согласно той же переписи, увеличилась на 20,7% и 2,9% соответственно. Для сравнения, во время Второй мировой войны украинцев погибло около 5 миллионов. Других таких катаклизмов в истории моего народа не было. Я, конечно, знаком с пропагандистской макулатурой, утверждающей, что Голодомора не было, его объемы преувеличены или что его проводили сами украинцы. То, что отдельные российские литераторы реализуют свои детские комплексы, черня негативом память о центральной трагедии в истории украинцев — это дело их совести.
Но книги о Голодоморе в списке запрещенной литературы Министерства юстиции — это уже нечто больше. Это явная позиция государства Российской Федерации. Официальная Москва высказала свою точку зрения по вопросу сознательного уничтожения украинцев. Украинцы свою позицию по отношению к официальной Москве тоже регулярно озвучивают начиная с 1991 года. Очевидно, что она не изменится никогда.