Лежа в больнице и получив возможность записать свои мысли на ноутбуке, я начала фиксировать воспоминания о тех трех днях, проведенных в заложниках. Спустя шесть лет я решила сделать эти записи публичными, сохранив их в неизменном виде. Каждый день буду делиться воспоминаниями о тех событиях. Если кто-то захочет перепостить или использовать мои цитаты — я не против. Начало. 01.09.2004
С моим городом произошла ужасная трагедия, перевернувшая нашу жизнь. Это захват школы №1 в Беслане…
День второй, самый длинный
Их крики раздавались из зала: «Никто не выходит на связь! Никому вы не нужны, мы все вместе сдохнем!» Утро было теплым и солнечным, 1 сентября — любимый праздник после дня рождения. Я оделась в белую кофточку и черную юбку, выбрала любимые туфли. Мама подготовила свой любимый бежевый костюм. Позавтракав, мы вышли из дома. Погода была просто прекрасной, но людей на улице почти не было — мы вышли пораньше, чтобы закончить оформление кабинета. Подходя к школе, заметили, что во дворе всего человек сорок — большинство, вероятно, внутри. Как обычно, ученики обсуждали каникулы, учителя занимались подготовкой, а первоклассники заходили с цветами и шарами.
Мы с Мамой зашли в ее класс. В воздухе витал запах свежей краски — Света и Александр Михайлович не успели завершить ремонт. Все было тихо, и никого не было в коридоре. Мама не спеша написала на доске: «Добро пожаловать в школу!». Я занималась приготовлением, вышла на улицу — там не было одноклассников. Конечно, мы уже были в девятом классе, и грех опаздывать. Полчаса искала знакомых, но никого не встретила. Вдруг появилась Дреева в панике, ей натерли ноги туфли. Мы забежали в класс — первоклассники уже занимали свои места, нарядные и счастливые. Я сказала Мадине, что завидую: «Они такие маленькие и радостные». Затем вышли во двор, где собрались старшеклассники, ожидали начало линейки, обсуждая разные мелочи, как например, кофточку Дзеры.
День третий. Развязка
Тогда я уже мечтала не о спасении, а о смерти — это казалось более вероятным исходом… Вдруг раздались выстрелы. Я обернулась и увидела троих мальчиков, бегущих к выходу, за которыми следовал человек в камуфляже, стрелявший в воздух. В голове сразу пронеслось: «Это не может быть всерьёз, просто розыгрыш». Эти мысли исчезли, когда началась паника, и нас погнали в сторону котельной. Люди метались, паниковали. Они велели нам молчать и подходить к спортзалу. Во время общей давки я увидела свою одноклассницу Зарину, схватила её за руку — это было очень важно для обеих.
Мы продвигались в спортзал, шум и крики усиливались, когда Они подняли мужчину и пригрозили его убить, если не замолчим. Страх охватил всех нас. Раздался выстрел — его убили… Тишина, и только плач детей её нарушал. Нам велели выбросить телефоны и сумки. Они угрожали расстрелять двадцать человек за любой звук. Страх и паника нарастали, пока Они не перегнали часть людей в другой конец зала, где уже была взрывчатка, уложенная профессионально и аккуратно.
В это время я всё время думала о Мамe. В зале, среди огромного количества людей, я искала её взглядом. И вдруг услышала самый знакомый и любимый голос — это была она. Мама просила разрешение сесть рядом, и Они позволили ей. Мы быстро начали расспрашивать её, что будет дальше. Но, глядя на неё, я понимала: даже она не знает, чем всё закончится, но старалась успокоить нас. Мы были всего лишь испуганными детьми, и в такой ситуации даже самые взрослые становились капризными.
Прямо рядом с нами стояли две шахидки в парандже, скрывающие свои лица. Они держали пистолеты в руках, а на поясе — кнопки, готовые к действию. Их взгляд был ледяным, и он вселял ужас. Я ненавидела этих женщин, считая, что они способны на всё. Хотя раньше я только слышала о смертницах, теперь эта ненависть стала еще сильнее. Женщина для меня всегда ассоциировалась с матерью, хранительницей, а не убийцей. Но тот ужас, который я видела, менялась людьми вокруг, заставлял задуматься над всем этим по-новому.