Геннадий Гудков — одна из самых интересных фигур в современной российской политике. Его действия могут стать началом значительных изменений. Важно отметить, что личные качества Гудкова в этом контексте играют второстепенную роль: в России действуют не столько люди, сколько социальные роли. Пьеса разыгрывается давно, и, хочешь не хочешь — играй.
По своей природе Гудков не является оппозиционером; его вовлечение в протест обусловлено логикой событий. На наших глазах разворачивается драма мучительного несоответствия между личностью и её новой ролью. Гудков оказался в протестном движении без какой-либо санкции со стороны Кремля или Лубянки, хотя его долго подозревали в «засланности». Однако, если даже кто-то и отправлял его в оппозицию, в это трудно поверить. Кремль сначала уговаривает своих людей побыть «своими среди чужих», а потом начинает действовать жестко. Примеры тому многочисленны, в том числе свежий случай с Прохоровым. Их система устроена так, что даже внедрив условного «Штирлица», они его уничтожают. Гудков не является борцом против системы — просто, находясь в рядах «Справедливой России», он увидел, как их атакуют, и возроптал.
Подтвердилось предположение автора о том, что в первых рядах оппозиции окажется элита. Это связано с тем, что у других не хватает чувства собственного достоинства: они слишком привыкли. Элита, напротив, привыкла к определённым привилегиям, и когда её начинают игнорировать, срабатывает инстинкт: «Нельзя, как вы смеете!» Для большинства граждан это давно стало повседневностью.
Поэтому российская оппозиция с декабристских времён — это элитарная, а не массовая: вспомним таких как бывший вице-премьер Немцов, бывший премьер Касьянов, а также Гудкова, который до этого служил подполковником в КГБ и занимал должность зампреда думского комитета по безопасности. Несмотря на злорадные комментарии Эдуарда Лимонова о том, что истинный революционер может произойти только из народа, реальность такова, что пролетариат в истории революций не был основным двигателем. Русскую революцию в феврале 1917 года организовали князь Львов и монархист Шульгин; октябрьский переворот осуществляли не пролетарии, а такие как Троцкий и Ленин.
Вопрос о начале раскола элиты становится особенно интересным. Она начала раскалываться с переходом в оппозицию Ксении Собчак: одни поддерживали её, другие осуждали. Гудков действительно может расколоть депутатский корпус, зная много о своих коллегах. Вопрос в том, правильно ли было ему писать письма друзьям-депутатам с просьбой оставить его в Думе или же, напротив, швырнуть удостоверение в лицо Андрею Исаеву. Согласно революционной логике, второе выглядело бы более благородно, но в реальности это могло бы вызвать негативную реакцию со стороны многих.
Таким образом, его более осторожная позиция с намёком на возможные разоблачения может оказаться более эффективной. «Ребята, я же ваш!» — напоминает Гудков. «Так же поступят с вами, стоит вам открыть рот!» Прекращение депутатских полномочий может создать опасный прецедент, и если кто-то из его коллег решит его поддержать, это станет доказательством, что монолит власти Путина трещит по швам.