Девяностые годы оставили во мне неприятные воспоминания. Это было тяжёлое время. Все шло куда-то не туда, а что нас ждало в нулевые, мы все увидели. Вместо свободы царил произвол, вместо культуры – презентации, вместо нормального бизнеса – олигархия, а работа часто превращалась в пиар. Обо всем этом можно было говорить вслух, но утешение было слабым. Политическая жизнь напоминала сплошную склоку – это, конечно, развлекало, но в то же время было печально. Были открыты границы, и мы заинтересовали мир, но этот интерес зачастую имел оттенок снисходительности и даже брезгливости.
Существовал еще один серьёзный минус – убийства на улицах, а в бизнесе шансы на выживание были ниже, чем во время Гражданской войны. Фактически, это и была гражданская война, но без граждан, лишь ради денег. Тех, кто не вмешивался в бизнес, не трогали, однако за людей их не считали. У братков иногда были внезапные моменты человечности, но в целом шла, как говорил Окуджава, паханизация среды. Со всех экранов лилась пошлость, блатняк заполнял пространство, а те, кто сомневался или не вписывался в эту реальность, назывались совками и детьми Шарикова.
Нефть стоила дешево, армия распадалась, но были и перспективы. Олигархи начали вырабатывать законы и бороться с коррупцией. Самых настырных в бизнесе устраняли, остальные же старались договориться. В политике стали появляться новые лица, порой даже приличные. В искусстве стало наметиться осмысление происходящего. Нефть, в свою очередь, начала дорожать.
К сожалению, сейчас мы вновь оказались в условиях, напоминающих равные девяностые, только с той разницей, что границы закрываются, а на Западе открыто проявляют брезгливость. На улицах по-прежнему убивают, но без признаков милосердия. Блатняк вытеснен силовиками и фанатами, у которых отсутствуют законы и понятия. Нефть, вероятнее всего, будет падать, если не случится ядерная война, которая, конечно, может привести к её подорожанию, но воспользоваться этим будет уже некому.
Мы разругались с большинством бывших республик, а надежные отношения остались лишь с Чечней, где за этой дружбой стоят твердые ценности. Наш лидер делает неожиданные шутки, но культуры у нас нет, как и кооперативов. Перестрелки становятся буднями. Олигархи живут по закону, но в Лондоне. Армия, к счастью, не разбегается и продолжает тренироваться, в том числе за границей. Неофициально в качестве идеологии принят мистический вариант национал-социализма с поправкой на коррупцию как главную духовную скрепу.
Девяностые были проклятыми, и никто не спорит, но в то же время они были лучше. Не потому, что существовала надежда, а потому, что население ещё помнило, как отделять черное от белого и верило, что может жить иначе. Сегодняшнее население, похоже, заслуживает всего, что происходит с ним. Оно заслуживает и худшего, и только милосердие Божье, как считали тогда немногие священники, может его спасти. Теперь же этому милосердию уже никто не верит.