Вот как ни кинь, люблю я Фрейда, признаю с тайною тоской. Пусть венец он, пусть он еврей, да, пусть всюду видит член мужской. Порою был не слишком зорок, а часто просто чушь несет, но в толкованье оговорок достиг он истинных высот.
Вот человек сидит солидный, достойный муж во цвете лет, изрядный чин, политик видный, поклонник Канта и поэт. Не то что прочие бояре – умелый кормщик корабля… Но конференции в разгаре он шепчет вдруг: «Дебилы, …!»
Любимый сын страны-изгоя, он сделал тьму достойных дел; он, может быть, хотел другое! Он, может, кашлянуть хотел! Защитник нашего народа хотел сказать на этот раз: «Привет!», «Отличная погода!», «Все хорошо!», «Который час?» – однако с ним случилась драма, и во внезапном кураже он вдруг по Фрейду ляпнул прямо то, что понятно всем уже.
Быть трудно местным дипломатом с набором правильных анкет. Бывало, хочешь вякнуть матом – а ритуал? А этикет?! Но дуть в одну и ту же флейту не может канцлер короля – и вдруг прорежется по Фрейду: «Дебилы, …! Дебилы, …!»
Удел российского поэта: он что-то скажет про себя – и вся страна воскликнет это, бетон молчания дробя. Его прорыв подобен рейду отважных гуннов в дряхлый Рим… И скоро мы, совсем по Фрейду, за ним отважно повторим: «Довольно спихивать в могилы все, от культуры до рубля! Вы, …, дебилы, …, дебилы, дебилы, …! Дебилы, …!»