Два душераздирающих рисунка в «Charlie Hebdo» вызвали бурю в ханжеском стакане. Из тех, кто осветил это событие, кажется, только Айдер Муждабаев понял суть происходящего. Возможно, есть и другие, но я не встречал их материалов и буду рад ошибиться.
«Шарли» заставил общество взглянуть в лицо трагедии. Он обнажил гигантскую машину потребления, которая, используя скидки, промоакции и магазины шикарных детских вещей, виртуозно играет на струнах родительской любви, обнуляя при этом родительские счета. «Шарли» упрекнул праздных умом поклонников благоглупостей, которые быстро обходят стороной конкретные человеческие трагедии и с упоением рассуждают о столкновении цивилизаций и о гибели христианской Европы.
Многие не поняли, и, похоже, не захотели понять. Все эти месяцы, прошедшие с 11 января, они размышляли, не было ли все-таки у террористов какого-то резона, расстрелявших редакцию. Старая идея находит новое осмысление: те, кто разрывает на себе религиозные символы, наверняка поддержали бы казнь никому не понятного Иисуса, если бы Он появился сейчас. Так что, как бы ни было, я остаюсь на позиции Je suis Charlie, и с уверенностью, большей, чем прежде.