Три года назад моя страна покрыла себя позором. Президент Медведев, премьер Путин, депутаты Думы, сенаторы, министры, генералы и правительственные пропагандисты могут сколько угодно врать о «защите российских граждан» и «принуждении к миру», мечтая о международном трибунале для Михаила Саакашвили, и твердить о «независимых государствах» Абхазии и Южной Осетии. Однако тот простой факт, что за минувшие три года никто, за редчайшими исключениями, не признал «независимость» этих де-факто оккупированных Россией грузинских территорий, наглядно иллюстрирует «успешность» проведенной Россией военной операции. Эта операция по нормам международного права именуется коротко и ясно: агрессией.
Для справки: Резолюция 3314(ХХIХ) Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года, статья 3, определяет: «Любое из следующих действий, независимо от объявления войны, будет квалифицироваться в качестве акта агрессии: а) вторжение или нападение вооруженных сил государства на территорию другого государства или любая военная оккупация, какой бы временный характер она ни носила, являющаяся результатом такого вторжения или нападения, или любая аннексия с применением силы территории другого государства или части её; b) бомбардировка вооруженными силами государства территории другого государства или применение любого оружия государством против территории другого государства; с) блокада портов или берегов государства вооруженными силами другого государства; d) нападение вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы, или морские и воздушные флоты другого государства». Все перечисленное имело место в августе 2008 года: вооруженные силы России вторглись на территорию Грузии, бомбили её, блокировали грузинский порт Поти и нападали на сухопутные, морские и воздушные силы Грузии. Таким образом, это – агрессия, а не «миротворческая операция», каковой её лживо именовали российские официальные лица.
Российские подразделения, переброшенные в августе 2008 года в Южную Осетию, не являлись миротворческими силами, поскольку не имели соответствующего мандата ООН. Они не получили на момент вторжения и необходимого по Конституции России решения Совета Федерации на использование Вооруженных сил РФ за её пределами. Что касается тех миротворческих сил России, которые находились на территории Южной Осетии, то к августу 2008 года они утратили свой статус, основанный на Сочинских соглашениях 1992 года, поскольку целый ряд их пунктов был нарушен Россией.
На протяжении многих лет грузино-осетинского (как и грузино-абхазского) противостояния Россия не была нейтральной стороной, способной заниматься «миротворчеством», а открыто поддерживала одну из сторон, оказывая ей военную, финансовую, политическую и информационную поддержку. Российское руководство оправдывало свою агрессию необходимостью «защиты граждан Российской Федерации», которых к августу 2008 года в Южной Осетии насчитывалось около 90% всего населения. Российское гражданство предоставлялось всем желающим, и лицемерие этой политики становится очевидным, если вспомнить о сложностях, с которыми сталкиваются граждане, родившиеся на территории бывшего СССР, пытаясь получить российское гражданство. Цель этой политики ясна: создать предлог для вмешательства в любой удобный момент.
Стоит напомнить, что захват гитлеровским режимом Судетской области в 1938 году тоже проводился под предлогом «защиты проживающих там немцев». Российское руководство традиционно оправдывает свою агрессию нападением грузинских войск на Цхинвали в ночь с 7 на 8 августа 2008 года, при этом умалчивая о том, что этому предшествовал обстрел грузинских сел, расположенных вокруг Цхинвали. Михаил Саакашвили отдал приказ всем грузинским вооружённым подразделениям не открывать огня в зоне конфликта, заявив о готовности к переговорам с участием России. Ответом России стало прохождение её воинских подразделений через Рокский тоннель.
Также российское руководство умалчивает о других обстоятельствах, предшествовавших августовской войне, таких как строительство российских военных баз в Южной Осетии и Абхазии, а также железнодорожных путей в Абхазии, необходимых исключительно для переброски войск и боеприпасов. Политика России в этом регионе нельзя было назвать иначе, как подстрекательской. Важно помнить и о зеркальной схожести ситуации в Южной Осетии в 2008 году и в Чечне в 1995-1999 годах. То, что в Южной Осетии называется «военными преступлениями» и «геноцидом», в Чечне именовалось «наведением конституционного порядка» и «контртеррористической операцией».
Правда о «маленькой позорной войне» обязательно станет известна, сколько бы российские власти ни лгали об этих событиях. Так же, как стала известна правда о сталинских репрессиях и Катыни, войне в Афганистане и карибском кризисе, пакте Молотова-Риббентропа и расстреле в Новочеркасске, и других позорных страницах нашей истории. Что касается трибунала по российско-грузинской войне – я не против. Но, во-первых, достойное место на скамье подсудимых должны занять и российские официальные лица. А во-вторых, он вправе состояться только после трибунала по первой и второй чеченским войнам.
